магазин. Три с картечью и два с пулей. Теперь патрон в ствол и ещё одну картечь. Теперь на предохранитель, положить у входа и прикрыть. А с собой пока нож возьму, нож у меня тоже добротный. Ка-Бар, модели, если правильно помню, двести четырнадцать. Здоровенное чёрное лезвие и резиновая рукоять. Вот его и повешу на пояс, чтобы и с оружием, и людей не пугать.

Когда вышел наружу, там уже разгорался костёр. Сразу стало светлее. Для лучшего горения в дрова плеснули бензина, а теперь его раздувал ветер. Дыма почти не было, а уже минут через двадцать стало ощутимо теплеть, даже снег на бетонном пятаке немного подтаял. От голой поляны, окружённой машинами, повеяло чуть ли не домашним уютом.

— Жить можно, — резюмировал я, присаживаясь на крошечный складной стул на расстоянии двух метров от костра.

— Тебя как звать? — спросил наркоман, присаживаясь рядом, стула у него не было, поэтому присел на корточки.

— Юрий Владимирович, — буркнул я, персонаж мне ощутимо не нравился, нежелательно с такими в экстремальные ситуации попадать.

— А меня — Евгений, Женёк, — представился он. — Слушай, Юрий Владимирович, а дай сигарету.

Да что же ты прискребался ко мне, вон тут ещё сколько народу? Так подумал я, но сигарету всё же дал. Женёк вынул зажигалку, долго щёлкал пьезой, пытаясь извлечь огонь, но тот сразу угасал от ветра. Наконец, ему это надоело, а потому он осторожно подполз к костру, отшатнулся от жара, но всё же успел выхватить горящую веточку, от которой в конце концов и прикурил.

— Я в МЧС хотела звонить, — сказала мамочка, прижимая к себе детей, которые были закутаны шарфами до самых глаз. — Связи нет совсем, и даже джипиэс не ловит.

А вот это странно, подумал я. Связь здесь всегда была, и навигаторы ловили. Что-то серьёзное случилось, буря повредила какие-то антенны.

— Юрий Владимирович, — снова позвал Женёк, речь его была замедленной, явно между делом чем-то закинулся.

— Говори, — я не соизволил повернуться, не хотелось терять поток тепла от костра.

— А ты ничего в лесу не видел?

— В смысле? — я всё же повернулся к нему и тут же получил горсть жёсткого снега в лицо.

— Ну, в лесу никого подозрительного не было? Глаза там ничьи не мелькали?

— Вообще-то, кого-то видел. Но не понял, кто это. Глаза чьи-то были. Или не глаза.

— Я тоже видел, — сказал он, уже закрыв глаза и погружаясь в нирвану. — Только моим глазам веры нет. А если и ты видел, тогда…

Что именно будет тогда, он не уточнил.

Глава вторая

Снежный плен длился уже третий час, костёр частично прогорел, но угли тоже пришлись к месту, внезапно выяснилось, что коллектив голоден. Я и сам не отказался бы перекусить, в бардачке были припрятаны шоколадные батончики, но их я ещё час назад отдал детям.

Временно взяв на себя обязанности лидера, я объявил поиск продуктов. Результат был, хоть и небогатый, но на первое время этого хватит, с голоду не умрём. У водителя грузовика нашлись два банки «Сайры», у мамочки был доширак в количестве аж восьми пачек. Ещё нашлись несколько пачек чипсов, кофе, сахар и чай. Я, покопавший в багажнике, откопал банку свиной тушёнки.

— Котёл у кого-нибудь есть? — спросил я, когда коллектив собрался у костра.

— Есть, — ответил худой мужик, что подходил ко мне первым. — Литров на восемь.

— Смотрите, вот дошик, вот тушёнка, предлагаю всё это объединить в супе.

Предложение было признано здравым, тем более, что имелась в запасе и одноразовая посуда, куда этот суп можно было разлить. Что же до фазанов, то их я тоже пожертвовал в общий котёл. Условно, понятно, поскольку фазан в суп не особо годится, там жира почти нет. Пара толковых мужиков тут же принялась птиц ощипывать и потрошить.

Через полчаса на самодельном таганке уже весело булькал странный суп, а неподалёку на углях поджаривались тушки фазанов. Нашлась, к счастью, и соль, и даже перец.

От запаха еды проснулся наркоман Женя, он так и спал на корточках, должно быть, ноги затекли.

— Сколько мы уже здесь? — спросил он, взгляд стал чуть более осмысленным.

— Четвёртый час, — я посмотрел на часы.

— А дай ещё сигарету, — попросил он.

Я вздохнул, но вспомнил, что запас курева имеется, в машине ещё две пачки, поэтому выдал ему одну. Женя тут же выгреб из костра уголёк и, перекидывая его из руки в руку, умудрился прикурить.

— Пойду ещё пару стволов свалю, — поднялся один из водителей, насколько я понял, звали его Иван, это был молодой парень лет двадцати пяти, небольшого роста, зато широкоплечий и пухлый, как Винни-Пух.

— Ты бы один не ходил, — предупредил я.

— А что?

— Ну, мало ли, потеряешься, — я не знал, как описать свои страхи.

— Смешно, — отмахнулся Иван и, взяв пилу, пошёл в сторону обочины, снег за пределами дороги доходил ему до груди, если бы не костёр, нас бы уже с головой замело.

А я вернулся к условному столу. Одна тушка фазана уже пропеклась, теперь её ломали на части и раздавали нуждающимся. Разумеется, одной тушки было мало, я решил подождать следующей.

И тут нам пришлось позабыть о еде. Со стороны леса, там, куда направился Иван с пилой, раздался душераздирающий крик, сквозь лес и снежную пургу было плохо видно, но казалось, что его схватило что-то тёмное и тянет за собой.

Как ни странно, но из толпы собравшихся самыми решительными оказались я и наркоман Женя. При этом я успел выхватить из машины ружьё, а он вынул невесть откуда взявшуюся монтировку. Вот только добежать быстро мы не смогли, снег помешал. Тварь так и не разглядели, какая-то тёмная туша, слегка напоминает человека, только крупнее и конечности торчат в стороны, как у паука.

Тварь отпустила человека при нашем появлении и ретировалась в лес, я всё же выстрелил вдогонку, но, кажется, не попал. А с Иваном всё было плохо, снег окрасился кровью, его крепкая кожаная куртка была изорвана на лоскуты, а сам он на глазах терял сознание.

Когда мы дотащили раненого до лагеря, он уже был без сознания, а в самом лагере царила паника. Пенсионер лет семидесяти тоже вынул ружьё, простую одностволку, кажется, шестнадцатого калибра.

Я достал из закромов джипа толстое одеяло, расстелил на прогретом бетоне, а сверху положил раненого. Надо сказать, что ему досталось от души. Имелись рваные раны на животе, неглубокие, но сейчас они сильно кровоточили. На правом плече остался натуральный отпечаток когтей, словно Фредди Крюгер ухватил его