Дональд бросил сигарету, раздавил ее ботинком и обхватил себя руками, потом помотал головой.

– Я был не в себе… хотел поскорее закончить разговор. Не хотел больше ничего слышать.

– И где он теперь? – спросил я.

– Штат оплатил похороны. Подозреваю, лишь необходимый минимум. Его двоюродный брат сказал, что на одном из общественных кладбищ есть для этого специальная территория, там Бернарда и похоронили. Даже надгробия нет.

Рик упер руки в бока и принял бессознательно-героическую позу, которая при других обстоятельствах смотрелась бы забавно.

– С этим разберемся по ходу дела. У меня есть знакомый. Что с его вещами?

– Не думаю, что после Бернарда много осталось. – Дональд мотнул головой в сторону закусочной. Внутри горел свет. – Давайте спрячемся от дождя.

Обычно с раннего утра в закусочной было оживленно, но так как основная часть ее посетителей не работала по выходным, субботы начинались куда тише. Кроме нас внутри оказалась только пара постоянных посетителей – ссутулившихся на табуретах у стойки, попивавших кофе и обменивавшихся байками стариканов.

Рик вытащил из чашки на стойке зубочистку, загнал ее в угол рта и принялся болтать с официанткой, а мы с Дональдом уселись в кабинке подальше от входа. Мгновением позже Рик вразвалку прошел между столиками и сел с нами.

– Заказал кофе, – объявил он, шлепнулся на скамью рядом с Дональдом, напротив меня. – Я этой ночью работал и еще не ложился, но теперь все равно не усну. Я так скажу: нам надо поехать в Нью-Бедфорд и поговорить с двоюродным братом Бернарда.

– Мы же его вообще не знаем, – сказал я. – Может, он не захочет нас видеть?

– Какое нам, на хрен, дело до того, что он хочет?

Дональд судорожно закопошился, доставая новую сигарету.

– А что толку?

– Я хочу понять, что случилось.

– Да мать твою, я только что рассказал, что случилось.

К счастью, тут появилась официантка, поставила перед нами кружки с горячим кофе и поинтересовалась, станем ли мы заказывать завтрак. Улыбнувшись через силу, я ответил, что с нас хватит кофе. Как только она оказалась за пределами слышимости, Рик наклонился вперед, оперся локтями на столик между нами и уставился на меня.

– Ты что думаешь?

Я прижал руки к теплой кружке и посмотрел на дождь.

– Бернарда больше нет. Какая разница, что мы теперь будем делать?

Рик откинулся на спинку скамьи.

– Ладно, как хотите. А я поеду.

– Зачем? – спросил Дональд. – Чего ради?

– Во-первых, – огрызнулся Рик, – я хочу знать, где он похоронен. Во-вторых, я хочу знать, не осталось ли после него каких-то вещей. Разве не здорово было бы иметь что-нибудь на память о нем? Как, помните, когда Томми умер, его мать послала нам всякие безделицы на память?

Я помнил. В особенности иллюстрацию, которую Томми нарисовал в начальной школе, а его мать отдала ее мне вскоре после его смерти. Картинка до сих пор хранилась у меня в столе, и хотя я не смотрел на нее уже много лет, само знание об этом материальном напоминании о нем, о его жизни, было утешением. Я взглянул на Дональда, который крутил в руках салфетку так, будто она его чем-то обидела.

– Нам нужно узнать, где он похоронен.

– Я даже не знаю, где этот дом, – сказал Дональд.

Рик сделал несколько глотков кофе.

– Я знаю. Пару недель назад мы договорились вместе пообедать. Я забирал его от дома.

– Тогда ты и видел его в последний раз? – спросил я. Рик кивнул и отвел глаза. Наступило неуютное молчание, которое, казалось, длилось вечность, подчеркивая шум дождя. Ко мне подкрались воспоминания о кошмаре, и по шее пробежал холодок.

– Я не видел его уже с месяц, – наконец сказал я.

– Я тоже. – Дональд отбросил салфетку. – Надо было перезвонить ему, я…

– Только не начинай себя казнить. – Рик громко хрустнул костяшками пальцев – нервная привычка с детства. – Мы ни в чем не виноваты. У Бернарда дела шли неважно, как и у всех нас, и он принял решение. Вот и все.

Я отпил кофе и спросил:

– Почему он так поступил? Господи, зачем?..

– Просто струсил, я так думаю, – ответил Рик.

Дональд угрюмо посмотрел на него.

– Твоего мнения никто не спрашивал.

– У него не хватило совести даже записку оставить.

Дональд раздавил сигарету в небольшой стеклянной пепельнице и с отвращением отодвинул ее в сторону.

– Иногда ты ведешь себя как невыносимый козел. Можем мы просто поговорить о нем, без твоих веских суждений? Хоть этого-то он заслуживает?

– Мы были друзьями. Почти братьями. Он должен был прийти к кому-то из нас. Должен был…

– Он тебе звонил в те две недели после вашей встречи? А? Мне звонил. Точно звонил Алану. А тебе, Рик? А?

– Я так ему и не перезвонил, – признался я. – Все собирался, но…

Рик сделал еще глоток и грохнул кружкой об стол.

– К черту. Как только его поприжало, Бернард свалил. Выбрал простейший способ, вот что я хочу сказать.

– Простейший способ, – повторил Дональд с издевательским смешком. – Что это вообще такое, простейший способ?

Я протянул руку и вытряхнул из пачки Дональда одну сигарету. Я бросил курить несколько месяцев назад, но теперь, учуяв беспокойство и скорбь, привычка принялась манить вновь. Я покатал сигарету в пальцах.

– Если мы собрались ехать, то поехали уже.

– А вот этого не надо. – Протянув руку через стол, Рик схватил сигарету и раздавил ее в кулаке. – Ты столько месяцев пытался бросить, а тут решил все испортить?

Дональд выпучил глаза.

– Валяй, раздави всю пачку. Не ты же за нее платил.

– А мне насрать. Эта дрянь нас убивает. – Рик разжал кулак, стряхнул с ладони порванную бумагу и табачные крошки и выбрался из-за стола.

– Подымайтесь. – Он вытащил из кармана пачку банкнот, отделил несколько долларовых бумажек и бросил их поверх устроенного им беспорядка. – Поедем на моем джипе.

* * *

Дождь барабанил по крыше, стараясь перебить скрипучий метроном дворников. Салон принадлежавшего Рику «чероки» был болезненно чистым, а так как он не разрешал курить в машине, Дональд, который уже извелся на заднем сиденье, подался вперед и просунул голову между передними креслами.

– Что он там возится?

Я прищурился, вглядываясь сквозь залитое водой окно.

– Кажется, разговаривает с работником.

– Господи боже мой, заплати за бензин и поехали уже. – Дональд откинулся назад и положил ногу на ногу, его джинсы скрипнули по коже сиденья. – Иногда мне хочется удавить этого козла.