Схватившись за потрепанную веревку, я хотел было разогнаться и отлететь подальше от берега, а затем переплыть реку, но внезапно со стороны леса в меня прилетела стрела. Острый наконечник вонзился в напряженную икру, выбивая из меня крик боли.

— С**а! — крикнул я. Как ни странно, но русский мат немного помог справиться с нахлынувшей пульсацией в ноге.

— Хаха, попал, — довольно прорычал варвар, вышедший из-за кустов. За ним вывалилось еще четверо увальней с топорами в крепких руках.

— Попалась, свинья, — оскалился самый тощий.

Я с ненавистью оглядел противников. Победа мне точно не светит. Самый слабый из них двадцать шестого уровня, у остальных висят знаки вопроса. Маны предательски не хватает, зелий нет, а восстанавливается она очень медленно. Свой лук я тоже где-то посеял, остался только потрепанный сражением нож.

Казалось бы, ситуация безвыходная, но это на первый взгляд. Моей маны хватает на навык некромантии первого уровня «Комариный рой», но впритык. Если выпущу его, то упаду в обморок от истощения.

Пока думал, плешивые подбирались все ближе.

— Ублюдки, — прорычал я, обламывая стрелу с двух сторон свободной рукой, вторую же завел за спину и принялся вытягивать остатки маны из организма.

— Ты посмотри, — пробасил один из них, — он еще и огрызается.

Все дружно загоготали, предвкушая издевки над слабым. В момент их смеха, я рывком прыгнул на тарзанку и, пролетев несколько метров, плюхнулся в ледяную воду. Ногу тут же свело, но адреналин в башке игнорировал любую боль. Стремление к жизни не ломается просто так. Я всплыл и, колотя зубами от дикого холода, поплыл до следующего берега. Над головой засвистели стрелы.

Разгоряченные варвары занервничали от того, что теряют свою добычу, и стали поливать меня градом стрел. Кто-то даже заряженную маной пустил, но промахнулся.

Надо отбиться, иначе умру! — подумал я и все же повернулся к врагам. — Комарас! — выкрикнул я, и с ладони тут же вырвался рой кровососущих насекомых, устремившийся к лысым. Те заорали, отгоняя назойливую мошкару, и это дало мне время.

Я замахал руками и ногами интенсивнее, словно Усейн Болт, скрещенный с Акваменом. Поток начал нарастать и меня отбрасывало течением. Траектория исказилась по дуге, тем самым добавив мне несколько метров до берега, но это уже было не так важно.

Мана на нуле, а мое сознание держится только под действием силы воли. Руки ослабли, а ног я больше не чувствовал. Веки постепенно опускались, прикрывая глаза, подобно театральным кулисам, закрывающим сцену от взглядов восторженных зрителей.

— Ну еба… — договорить я не успел.

Тихий берег, журчащий живностью, заботливо освещался небесным светилом. Неприятный, прохладный осенний ветер прогонял сухую листву с крон засыпающих на зиму деревьев.

Я лежал с закрытыми глазами, постепенно приходя в себя. Тело знобило. Я чувствовал, как ноги все еще сводит от холода, а руки предательски не слушаются сигналов мозга. Внезапно к лицу прислонилось что-то теплое.

Ох, как хорошо! — обрадовался я.

Прикосновения продолжились. С каждым таким разом я ощущал, как лицо постепенно насыщается божественным теплом. Веки потихоньку разогревались и переставали пребывать в замерзшем состоянии.

— Господи, как приятно! — простонал я, а затем почувствовал, как от источника тепла веет чем-то неприятным, еще и лицо заляпалось в какой-то слизи. Тот еще запашок врезался в ноздри и подействовал на меня как нашатырный спирт. Я резко разлепил веки.

Возле меня стояла громадная туша рогатого добряка, морда которого нависала прямо над моим лицом, а длинный язык вылизывал каждый уголок моей физиономии.

— Ааааа, — с диким криком я отскочил от рогатой живности, попутно вытирая заляпанную слюнями зверя обалдевшую харю.

Рогач, на удивление, не дрогнул и продолжил смотреть на меня туповатым, но заинтересованным взглядом. Судя по размерам и мелким рожкам, он был молодой особью, у которой даже слепящая чешуя на загривке не выросла. Малой уставился на меня, несколько минут поглазел, а затем подошел ближе, продолжив вылизывать волосы.

Какого хрена тут творится я так и не понял, зато до меня дошло, что малыш не боится и убегать не собирается. Усилием воли я аккуратно поднялся с земли, поглядывая на добряка. Каким бы дружелюбным дикий зверь не казался, он остается зверем.

Когда выпрямился, раненая нога с торчащей обломанной стрелой резко заболела, отчего я потерял равновесие и вновь оказался на холодной земле.

— Черт, — стиснув зубы, прорычал я.

Нога жутко болела и неприятно пульсировала. Вынимать обломок стрелы я не стал, дабы кровь не хлынула наружу, но сейчас, когда я в сознании, да и маны накопилось достаточно, нужно залечить рану. Единственное целебное заклинание, имеющееся в моем арсенале — это «Малое исцеление». Минус его в том, что после его воздействия организм истощается и требует в срочном порядке наполнить его питательными веществами, короче, пожрать.

Еды с собой у меня не было, а охотиться с такой ногой заведомо плохая затея. Взвесив все за и против, все же решил избавиться от торчащей палки. Резким движением, с приглушенным стоном я вытащил обломок из ноги и сразу обмотал лоскутом ткани, заранее вырванным из рубахи. Когда закончил перевязывать, активировал навык. По телу мурашками пробежала теплая, восстанавливающая энергия.

— Фух, — облегченно выдохнул я и посмотрел на стоящую рядом животинку.

Добряк все это время наблюдал за странными действиями раненого человека, лениво пожевывая кусок зеленой травы, которая не успела засохнуть.

— Че? Поглумиться хочешь за то, что твоих сородичей жрал? — пробурчал я.

Ответа, конечно же, не последовало. Зверь продолжал хрумкать подножным деликатесом и смотреть на меня.

— А я извиняться не буду, может, и тебя сожру.

На этих словах глаза рогатого округлились, а тело сделало несколько шагов назад.

Неужели понял? — сузил глаза. — Господи, да какого хрена я вообще делаю? С животными разговариваю, совсем уже из ума выжил. Нужно срочно возвращаться домой! Там варвары, друзья, охотники, Вар и… — я остановился. Воспоминания о матушке пронеслись перед глазами диким тайфуном.

Прижав ноги к себе, на манер душевно больных, я обнял их руками и устремил взгляд на дальний берег. Внезапно нахлынула грусть, словно все эмоции, не выходящие наружу в пылу сражения, разом набросились на мою и без того разгоряченную голову. Внутри что-то надломилось. Казалось, это «что-то» давно держало меня в узде, привычка еще прошлого мира: боязнь перед властью, законом и запретами. Я не в высокотехнологичном мире, где все решают деньги, я в магическом средневековье, где сила — это главная точка опоры, где законов практически нет, здесь можно делать все, что душа пожелает. Смерть родных не должна быть напрасной…

Берег, усыпанный деревьями, ласкал глаз осенним пейзажем, словно списанным