которая-нибудь уходит из класса раньше, мы кричим: «Ты что же свою родню не ждёшь?» А ещё, когда мы со Свистуном и с Купцом бегали в пионерскую комнату поглядеть, что там делается, старшая пионервожатая рассказывала, как в прошлом году пионеры одной школы, чтобы собрать побольше макулатуры, встали пораньше да все афиши в их районе и ободрали. И пионервожатая сказала: «Это просто не-обык-но-венное… свинство!» Если подумать, так много вокруг необыкновенного. А ты говоришь!

— Утешаешь, братишка? — насмешливо сказал Игорь. — Лучше посуду помой, а я чутельку почитаю. А уж потом… Учителя с ума посходили столько задавать.

Он потянулся и, подхватив с полу портфель, побрёл из кухни.

С грохотом Лёшка свалил в раковину грязные тарелки.

ОЧЕРЕДНОЙ „ПРОХОДИМЕЦ“

В воскресенье утром Стёпа с папой и с Маришей Гуляевой поехали в Гавань. Как там оказалось красиво, просторно! Гранитная набережная, море, корабли на рейде… Не налюбуешься!

Папа рассказывал девочкам о Васильевском острове и вообще о Ленинграде. А то живут и не знают, по каким замечательным, историческим улицам они ходят.

— Как здорово, Стёпочка, что я к тебе пришла! — радовалась Мариша.

Да, подвернулась Мариша вовремя. Когда решили прогуляться в Гавань, Стёпе очень захотелось прихватить с собой Ксюшу Лузгину, и Таню Кацман, и Свету Морщихину, и, конечно, Маришу. И Зину Хватову тоже. Зина не очень-то Стёпина подружка, но, может, стала бы меньше ехидничать, если б посмотрела интересное. Но папа категорически запротестовал: не может он ждать, пока Стёпа полкласса созовёт, всех обегает. Или ехать сразу, или совсем не ехать. А Мариша как раз сама к ним пришла!

Возвращались усталые и счастливые. Мариша поблагодарила Стёпиного папу, чинно поклонилась и свернула к своему дому. А Стёпа с папой продолжали путь. Стёпа весело болтала. Но вдруг замолчала и замедлила шаги.

Возле водосточной трубы сидел котёнок. Маленький, серый и очень грязный. Шёрстка у него слиплась комками. И не мудрено: недавно прошёл дождь, на тротуаре блестели лужи.

Котёнок посмотрел на Стёпу круглыми, прозрачно-зелёными глазами.

— Ты что? — спросил папа. — Чего остановилась?

Котёнок смотрел на Стёпу. Стёпа смотрела на котёнка. А папа смотрел на них обоих.

— Он, наверно, бездомный… — тихонько сказала Стёпа.

— Но подбирать его ты не будешь! — строго сказал папа. — Я не позволю! Уже и так житья нет от этих проходимцев!

— Он маленький, — грустно сказала Стёпа. — Его, кажется, выбросили…

— Идём! — Папа взял Стёпу за руку и потащил за собой.

Стёпа оглянулась.

Котёнок глядел ей вслед. Грязная мордочка выражала недоумение.

— Что ты ведёшь меня? — сердито сказала Стёпа. — Я не маленькая!

— Ты ничуть не лучше маленькой! — Не выпуская Стёпиной руки из своей, папа быстро шагал.

— Мне даже прискакивать приходится! — возмутилась Стёпа. — Иди, пожалуйста, один, если так торопишься! Я тебя догоню. У меня в туфлю камешек попал. Зайду в подъезд и выну. Что же, мне посреди улицы разуваться?

Папа подозрительно покосился на дочку.

— Только живо, слышишь? Я и в самом деле очень тороплюсь, ко мне могут прийти.

Через несколько минут Стёпа догнала папу. И даже перегнала.

Семенила торопливо, двумя руками придерживая на животе плащ.

В лифте она встала к отцу спиной.

И когда подошли к двери, становилась к нему то спиной, то боком.

— Ты что это вертишься? Постой, а это что за висюлька торчит у тебя из-под плаща? — Голос у папы стал грозным. — Стёпка, я тебя спрашиваю!

Папа пошевелил пальцем так предательски высунувшийся серый хвостик.

Стёпа подняла на папу виноватые глаза:

— Но ведь мог опять пойти дождь… Он бы совсем промок!

Папа махнул рукой и впереди себя пропустил Стёпу в квартиру.

ПОРА ОТДАТЬ ЧЁРТИКА

— Радуйся, Машенька! — провозгласил папа. — Новый проходимец налицо!

Мама неторопливо вышла в переднюю. Статная, стройная, в пёстром халате, с распущенными длинными волосами: сушила их после мытья.

— Мама, ты похожа на царевну из сказки! — сказала Стёпа.

— Не подлизывайся, пожалуйста! — сердито сказал папа. — Мы не можем сейчас любоваться даже очень красивыми царевнами. К нам, видите ли, пожаловал новый жилец! Безобразие такое, что и не придумаешь! Маша, у нас… есть молоко?

— В холодильнике должно быть, — невозмутимо ответила мама.

— Папочка, ты только погрей, пожалуйста! — попросила Стёпа.

Котёнок расхаживал по передней, мягко перебирая лапками. Внезапно подпрыгнул, изогнулся и поймал свой хвост.

Стёпа залилась радостным смехом:

— Папа, папа, он улыбается!

— Зато я не улыбаюсь! — крикнул из кухни отец. — Не разговаривай со мной, мучительница! Где плошка для молока, изверги?

Подхватывая на руки котёнка, Стёпа приговаривала:

— Сейчас ты покушаешь. Потом я тебя выкупаю, просушу и познакомлю с Чёртиком.

— Да, кстати, — сказала мама, — Чёртик напачкал в коридоре, так что убери немедленно. — Встряхнув распущенными волосами, она ушла.

С котёнком на руках Стёпа вошла в кухню:

— Ты не перегрел молоко? Пока Прошка не вымыт, пусть побудет здесь.

— Прошка? Почему — Прошка?

— Это уменьшительное от проходимец, — лукаво сказала Стёпа. — Подожди его кормить, я только уберу и погляжу, что сейчас делает Чёртик.

Она убежала, а через минуту раздался её испуганный вскрик.

Папа перестал гладить Прошку и пошёл в Стёпину комнату.

— Что ещё стряслось?

— Папа, я вхожу, а Чёртик сидит у клетки и смотрит на Чика и Пика! Да так смотрит… по-тигриному.

Чёрный котёнок, задрав хвост, важно расхаживал между столом и диваном и громко мурлыкал.

— Видишь, папа, он хитрит? Сейчас даже на окно не глядит, не то что на клетку. А я вошла, он возле самой клетки сидел.

В клетке, стоявшей на подоконнике, прыгали и щебетали две птицы.

Если и напугались Чик и Пик тигриного взгляда Чёртика, то теперь испуг явно прошёл.

— Пора Чёртика отдавать, — грустно сказала Стёпа. — Но… кому?

— Несчастная! — пробормотал папа, взглянув на озабоченное лицо дочки. — Ладно, поспрошаю у себя в конструкторском бюро. Может, кто нуждается в избалованном донельзя коте.

Стёпа бросилась папе на шею:

— Лучше тебя нет на свете!

— Синьора, вы, кажется, забыли, что я на вас сержусь? — сказал папа. — И если Чёртик или Прошка этот попадутся мне под ноги, поколочу я тебя!

Вот так у них всегда.

Папа сердится, ругает её, но без конца помогает возиться с её питомцами.

Мама же никогда не бранит Стёпу, только плечами иногда пожмёт недовольно, но не прикоснётся ни к котятам, ни к птичьей клетке.

ИГОРЮ ПОПАДАЕТ

В субботу Игорю повезло: отец не потребовал у него дневник на подпись.

Они с мамой с самого утра уехали в