— Не позволяй ему это делать!

Конечно, я ничего не ответил, потому что не мог «не позволить» отцу делать что бы то ни было и не собирался портить его хорошее настроение, передавая такое послание от мамы. Он просил меня принести салатницу, и я знал, что миссис Картер ничего не пила несколько часов; наверное, думал я, в горле у нее пересохло. Вот почему захватил и воду. Если бы мама хотела помешать тому, что вот-вот должно было случиться, она бы и сама спустилась в подвал и высказала свою точку зрения.

Отец уже был внизу; он стоял на коленях рядом с раскладушкой. Подойдя ближе, я понял, что он привязывает ноги миссис Картер к каркасу толстой нейлоновой веревкой в три плетения. Он уже привязал ее свободную руку. Она дергалась и вырывалась, но безуспешно. Отец умел завязывать тугие узлы.

Во рту у нее была тряпка, которая придерживала кляп. Мне показалось, что тряпка — это бывший рукав рубашки мистера Картера: на материи заметны были пятнышки крови.

Отец завязал последний узел и похлопал миссис Картер по ноге:

— Ну вот, опрятно и аккуратно! — Он повернулся ко мне; глаза его сияли, как у ребенка на Рождество. — Нож у тебя с собой?

Мой нож по-прежнему был у мамы. Я обыскал весь дом, но не нашел и следа. Я покачал головой.

Отец нахмурился:

— Всегда носи нож с собой. — Он полез в задний карман, достал собственный нож и протянул мне.

— Мы чего, ее убьем?

— Надо говорить: «что», а не «чего», — поправил отец. — Умные мальчики говорят грамотно.

— Извини, папа.

— Говорить так можно, только когда хочешь, чтобы те, кто рядом с тобой, считали тебя не таким умным, какой ты на самом деле. Иногда лучше не выделяться и не казаться самым большим умником среди присутствующих. Многие боятся тех, кто умнее их. Если заставишь себя опуститься до их уровня, они тебя примут; так легче смешаться с толпой. Но ни к чему притворяться, когда ты разговариваешь со стариком отцом и с нашей красавицей соседкой. Если нельзя оставаться самим собой с друзьями и родными, в чем тогда вообще смысл?

Я не мог с ним не согласиться.

— Папа, мы что, ее убьем?

Отец взял у меня нож и поднес лезвие к свету.

— Отличный вопрос, приятель, но ответить на него я пока не могу. Видишь ли, миссис Картер хочет поиграть в одну азартную игру, но не раскрывает свои карты. Лично я предпочел бы не убивать ее. Не уверен в том, что ты думаешь по этому поводу. Но я бы предпочел подержать ее у нас еще немного. Я слышал, миссис Картер — девушка доступная, и я хочу убедиться в ее достоинствах на личном опыте. — Он снова похлопал ее по ноге. — Это правда, Лайза? Ты у нас настоящая зажигалка?

Она не сводила взгляда с лезвия ножа. Оно ярко блестело в свете шестидесятиваттной лампочки, свисающей с потолка.

На полу рядом с отцом стоял тот самый бумажный пакет; по бетону что-то царапало. Он вернул мне нож.

— Ты уже большой мальчик; может, предоставить честь тебе?

Миссис Картер начала извиваться; она дергала ногами и вытаращила глаза. Она что-то кричала, но из-за кляпа я ни слова не понимал. Я не знал, зачем отец заткнул ей рот; половина удовольствия пропадала.

Отец вытащил белую блузку миссис Картер из джинсов.

— Пожалуйста, отрежь вот такую полосу. Жалко, конечно, портить красивую блузку, но, к сожалению, иначе не получится — ведь она привязана к раскладушке. — Он обратился к миссис Картер: — Вот если бы на тебе было платье, которое застегивается сверху донизу…

Миссис Картер отчаянно трясла головой, но отец считал, что она не имеет права голоса. Я сочувственно улыбнулся ей, проткнул ножом тонкую материю и потянул. Подол оторвался без труда. В процессе я коснулся костяшками пальцев гладкой кожи у нее на животе и невольно покраснел. Я еще никогда не трогал женщины — особенно так. Я не мог смотреть ни на отца, ни на миссис Картер, боясь, что выдам нахлынувшие на меня чувства. Мне показалось, что у меня даже поднялась температура — если бы кто-то до меня дотронулся в тот миг, он бы обжегся. Когда я тыльной стороной ладони задел ее бюстгальтер, мне показалось, что я вот-вот взорвусь. Я заставил себя пронести нож мимо и резанул возле ворота — блузка распалась надвое. Миссис Картер заплакала.

— Отрежь и рукава; убери эту мерзкую тряпку совсем, — распорядился отец.

Я подчинился, и скоро исполосованная блузка лежала на полу рядом со мной. Миссис Картер все больше тревожилась; ей было трудно дышать из-за кляпа. Грудь у нее все сильнее вздымалась и опускалась. Неужели потеряет сознание?

— Может, вынем кляп?

Отец смерил миссис Картер оценивающим взглядом и покачал головой:

— Когда человек кричит от страха, это одно. Но когда кто-то кричит от боли, это уже совершенно другой зверь. А ей будет больно, я не сомневаюсь. — Он достал еще моток веревки и обмотал ее живот под грудью, потом обошел раскладушку с другой стороны и завязал тугой узел. То же самое он повторял еще четыре раза, пока не кончилась веревка.

Его действия не успокоили миссис Картер. Она пыталась лягаться и с новой силой металась по раскладушке. Отец положил свою большую руку ей на колени и прижал книзу, а затем и их тоже примотал к раскладушке. Когда он закончил, я был совершенно уверен, что миссис Картер больше не может шевелиться.

— Давай-ка поскорее приступим к делу. Будь добр, передай мне пакет и салатницу!

Я кивнул и потянулся за бумажным пакетом. Он оказался тяжелым. Существо, которое сидело внутри, весило полкило, а может, и целый килограмм. Я чувствовал, как оно шевелится внутри. Кроме того, оно опорожнило мочевой пузырь; дно пакета раскисло и воняло мочой.

Отец взял у меня пакет и поставил на живот миссис Картер. Она ахнула и попыталась сесть, когда ее кожи коснулась влажная бумага, но веревки не позволяли ей шевелиться. Она выгнула шею, чтобы посмотреть, что там, но ей было неудобно в таком положении, и вскоре она уронила голову на раскладушку.

Отец надорвал верх пакета, впуская внутрь воздух, затем накрыл пакет салатницей. Пакет оказался как бы под куполом. Отец