– Со взрослыми тоже работаете?

– А как же! Вот скажи, много ты раньше встречал взрослых, чтобы для души Пушкина перечитывали, Лермонтова? Сдадут экзамены – и тут же всё забудут. Ну, может быть, какой стишок в памяти застрянет… в лучшем случае… А сейчас, ты не поверишь: тайные сходки аксаковцев, бунинцев… Туда ещё попробуй внедрись! Проверки, перепроверки, агентурные сети, пароли… Каждая группа разбита на ячейки по четыре человека – если кто попадётся, максимум троих выдаст – с другими-то он незнаком…

– А переплётчики?

– Ну, эти сами по себе. Во всяком случае, финансово они от нас не зависят – на обложках зарабатывают…

Вот как? Стало быть, дорогое удовольствие. Откуда же в таком случае Боромир Святославович раздобыл денег на бумажную, вручную да ещё и подпольно переплетённую книгу? Накопил? Заработал? Ладно, вернёмся – выясним…

Покосился украдкой на конспиратора. Тот молчал. Слушал кукушек. На устах обозначилась всё та же лирическая улыбка, что возникла, когда Славик спросил, не скучает ли Савелий Павлович по школе.

– И знаешь, – как бы по секрету поделился бывший преподаватель, а ныне глава гоблинского подполья, – никогда я так не был счастлив. Ты представь: читают, вникают… Не из-под палки, не за оценку…

– Потому что классика подвергнута полузапрету?

– Н-ну, не совсем полузапрету… Скажем так: неодобрению властей…

– Так вы меня вербуете, что ли?

– А что тебя вербовать? – ухмыльнулся Савелий Павлович. – У самого вон Салтыков-Щедрин в обложке от «Гарри Поттера» под подушкой!.. Значит, дружок, надоело тебе в жизнь играть – решил её на ощупь попробовать…

Славик посидел, поморгал.

– А если завтра возьмут и совсем запретят? – выпалил он, вспомнив загадочного стражника. – Или в заговоре вас заподозрят? Против правительства… Организация-то – тайная…

Савелий Павлович с недоверием уставился на бывшего своего ученика.

– Господь с тобой! – произнёс он чуть ли не испуганно. – Ты что, ничего не понял? Можно подумать, не ролевик. Это же игра! Ролевая игра в тайную организацию. Я её провожу, а Пётр Маркелович меня курирует… Всё по закону!

Славик присвистнул.

– Вон оно как… – пробормотал он. – Ловко… Минутку! А все эти училки, подпольщики – они знают, что они в игре? Вы их предупредили?

– Зачем?.. – поразился Савелий Павлович. – Ролевая игра второго порядка – здесь никого ни о чём не предупреждают. Да и потом, что ж они, глупенькие? Если бы захотели, сами обо всём давно догадались бы… Ну разоблачат, ну… Дальше что?

В отдалении, шурша и хрустя тальником, пробрели три нетрезвых эльфа.

– А с гномосексуализмом… – глумливо вещал один из них, – мы будем бороться беспощадно…

– М-да… – саркастически изронил Савелий Павлович, проводив троицу взглядом. – А признайся, Славик: наша-то игра по нынешним временам покруче будет, чем весь этот ваш Нуменор… Знаешь, как проще всего вылечить от нимфомании? – неожиданно спросил он.

– Как? – опешил Славик.

– Заставить нимфоманку профессионально заняться проституцией. Вмиг надоест…

Оба, уловив краем глаза некое движение, повернулись в сторону крепости. Там между кряжистых верб обозначились две одинаково тщедушные фигурки в тёмно-серебристых пластиковых кольчугах под митрил. Один, несомненно, помощник райигротеха – тот, что приходил к Славику с повесткой, другой, столь же несомненно, Голлум Веня. Оба озирались, оба кого-то высматривали.

– Савелий Палыч!.. – зычно воззвал один. – Ау-у!.. Хорош грибы истреблять! На развод оставь!..

– По мою душу, – скорбно известил знахарь и встал.

Двое в митрилопласте устремились к иве над канавой.

– Савелий Палыч, – обрадовал помощник, – тебя там жена ждёт в Нуменоре.

– Как жена?.. – растерялся тот. – Позвольте, но у меня в квенте…

– Да не по игре жена! По жизни. Сейчас приехала…

Савелий Павлович вскочил, на лице – не поймёшь: то ли радость, то ли испуг, – кинулся было в направлении крепости, потом опомнился, вернулся за кузовком. Подхватил и неспешно двинулся к Нуменору.

Трое посмотрели ему вослед, и всем показалось, что поступь бывшего учителя с каждым шагом становится твёрже, увереннее, а осанка – прямее. Так обычно бывает, когда человек входит в игру или, напротив, выходит из неё.

Из чёрной Вениной папочки, которую этот растеряша держал под мышкой, выскользнул и спланировал на травку расчерченный красным и синим ксероксный лист. Славик поднял, взглянул, осклабился. Макет второй полосы. Бросился в глаза заголовок: «Кто виноват в трагедии мордорского народа?»

– Документами соришь?

– Ой! – сказал Голлум Веня и забрал бумагу.

Помощник райигротеха, вспомнив, видать, ещё о чём-то, резко повернулся к Урлу:

– Слышь! Гроссмейстера не видел? Говорят, здесь бродит…

– Там где-то… – Урл Левая Рука лениво махнул в сторону прибрежной кручи.

Чуть ли не на цыпочках двое в митриле подобрались к обрывчику, взглянули вниз – и отпрянули. Славик из любопытства тоже подошёл. Страшное зрелище предстало его глазам. Справа по кромке сырого песка приближался гроссмейстер. А слева, шагах этак в пятнадцати, спускался к воде расхлюстанный уклонист со спиннингом в руке. Встреча была неизбежна – и она состоялась. Сошлись лоб в лоб. При виде высокого начальства беглый ролевик обмер.

– Чей спиннинг? – брюзгливо осведомилось начальство.

– Мой, – обречённо признался самовольщик.

– Ну-ка дай…

Пингвиноподобный гроссмейстер забрал снасть и осторожно, впереступочку взошёл на ближайшую корягу. Пробный бросок лёг на воду совсем рядом, но, следует признать, выполнен был вполне профессионально. Удовлетворённо хмыкнув, гроссмейстер размахнулся пошире, что-то щёлкнуло – и вокруг катушки заклубилось облачко лески, так называемая борода.

Снова сошёл на песок, испепелил взглядом владельца, сунул ему спиннинг и, брезгливо отряхнув руки, полез по тропке на обрывчик, где, вытянувшись в струнку, ждали своей участи помощник райигротеха и Голлум Веня. (Славик счёл за лучшее отступить к канаве, чтобы лишний раз не пугать собой высокого гостя.)

Гроссмейстер сурово оглядел из-под треуголки двух исправных, готовых на всё ролевиков:

– Сколько намечено выпустить номеров «Игрового листка»?

– Два! – отрапортовал помощник.

– Выпустят три, – отрубил гроссмейстер и, заложив пальцы в разрез сюртука, вперевалку двинулся прочь.

* * *

В гостинице было пусто – все на игре. При виде мужа Клара Карловна вскочила с табурета, и в беспомощно раскрывшихся глазах завуча обозначились трепет и преданность. Супруги обнялись.

Трудно сказать, какое из двух событий в большей степени потрясло педагогический коллектив десять лет назад: победа Шкарятина на выборах или же помолвка Савелия Павловича с Кларой Карловной. И то и другое представлялось одинаково невероятным. Ролевики бы сказали: мастерский произвол. Но если в неразумности нового Президента кое-кто ещё сомневался, то безумие молодожёнов угадывалось изначально. Впрячься в одну телегу при такой несхожести характеров? Впору было отсчёт включать: десять минут – брак нормальный… сорок пять минут – брак нормальный… Отдельные мерзавцы даже заключали пари, скоро ли стервоза Клара вышибет зануду Савушку за порог и будет ли