– С вином в Бера все в порядке, – проворчал шевалье Анри, – туго со здравым смыслом.

– Пойдем в замок, – с улыбкой отозвался нормандец и повел гостя по лестнице башни в верхний зал.

Поскольку предстоящая беседа решала дальнейшую судьбу гарнизона, всем, кто не стоял в карауле, было позволено при ней присутствовать.

Два рыцаря, Гийом и Анри, уселись по обе стороны длинного стола. Священник, чье присутствие служило залогом мирных намерений посланца из Бера, тоже сел за стол, тогда как ратники и лучники стояли вдоль стены. В очаг подбросили дров, на стол подали еду и вино. Шевалье Анри снял с шеи щит, отстегнул грудные и спинные латы и положил все это на пол. Он потянулся, осушил кубок вина, кивком поблагодарил за угощение и наконец извлек из сумы и подвинул через стол пергамент.

Сэр Гийом поддел печать ножом, распечатал документ и прочел его. Прочел медленно, ибо, хотя и был грамотным, читал не слишком хорошо. Потом он нахмурился, внимательно перечитал пергамент во второй раз и сердито воззрился на гасконского рыцаря:

– Как это, черт возьми, понимать?

– Не знаю, не читал, – честно признался Куртуа. – Можно?

Он потянулся за пергаментом и под угрожающий ропот заметивших гнев своего начальника бойцов передал его священнику. Священник, очень молодой человек, явно чувствовавший себя не в своей тарелке, поднеся документ к окошку, прочел его и со страхом покосился на грозное, обезображенное шрамом лицо сэра Гийома.

– Скажи нам, что там говорится, – велел шевалье Анри. – Никто тебя не убьет.

– Тут говорится две вещи, – сказал священник. – Первое – что у сэра Гийома и его людей есть два дня, чтобы покинуть Кастийон-д’Арбизон беспрепятственно.

– А второе? – рявкнул сэр Гийом.

Священник нахмурился.

– Второе – это платежное обязательство человека по имени Роберт Дуглас, – пояснил он рыцарю. – Если сэр Гийом предъявит его Жаку Фурнье, ему будет выплачено шесть тысяч шестьсот шестьдесят флоринов.

Клирик так поспешно положил документ на стол, как будто тот был запачкан ядом.

– Господи! Кто такой этот Жак Фурнье? – спросил сэр Гийом.

– Золотых дел мастер в Бера, – пояснил шевалье Анри. – Но я сомневаюсь, чтобы в его подвалах нашлась такая уйма денег.

– Это Робби устроил? – сердито спросил сэр Гийом.

– Робби Дуглас признал себя вассалом графа Бера, – ответил Куртуа, бывший свидетелем принесения вассальной присяги и обмена поцелуями, заметил он и торжествующий блеск в глазах Жослена. – Так что эта затея – дело рук моего сеньора.

– Он думает, что мы тут дураки?

– Он думает, что вы не осмелитесь сунуться в Бера, – сказал шевалье Анри.

– Обманули! Ей-богу! Нас надули! – взревел сэр Гийом. – Так-то в Бера понимают рыцарскую честь?

Гасконец промолчал, и сэр Гийом ударил кулаком по столу:

– Я могу оставить вас обоих здесь как пленных!

Люди, стоящие у стены, одобрительно загудели.

– Можешь, – невозмутимо согласился шевалье Анри. – С точки зрения правил чести это допустимо, и я бы не стал тебя винить. Но имей в виду, граф не станет выкупать даже меня, а уж про него-то, – он указал кивком на вконец перепуганного клирика, – и говорить нечего. Вы только и приобретете что два лишних рта, которые придется кормить.

– Или два трупа, которые придется хоронить, – буркнул сэр Гийом.

Шевалье Анри пожал плечами. Гасконский рыцарь прекрасно понимал, что предложение получить выкуп за графа де Бера из подвалов золотых дел мастера является бесчестным, но это было не его рук дело.

– Значит, так, – промолвил сэр Гийом, – передай своему господину, что мы покинем этот замок только после того, как получим шесть тысяч шестьсот шестьдесят флоринов. А каждая неделя, которую нам придется провести здесь по его милости, обойдется ему еще в лишнюю сотню.

Лучники и ратники встретили это решение с одобрением, а шевалье Анри не выказал удивления.

– Но имей в виду, – сказал он сэру Гийому, – я приехал, чтобы не дать вам выйти из ворот. Если только вы не согласитесь уйти сегодня или завтра.

– Мы остаемся, – сказал сэр Гийом. Он сказал это не думая. Возможно, будь у него время подумать, он решил бы иначе, но трудно ожидать рассудительности и спокойствия от человека, которого так нагло надули на солидную сумму. – Да, черт побери, остаемся!

Шевалье Анри кивнул:

– Тогда я тоже останусь. – Он подтолкнул пергамент через стол. – Я отправлю моему сеньору послание и сообщу, что молодому Дугласу было бы разумнее заплатить причитающееся. Это многим сберегло бы жизнь, да и обошлось бы в итоге дешевле.

Сэр Гийом взял пергамент и засунул его за пазуху.

– Значит, остаешься, – проворчал он. – И где ты собираешься расположиться?

Шевалье Анри покосился на стоящих у стены бойцов. Он понимал, что этих людей не так-то просто захватить врасплох и взять крепость неожиданным приступом, тем более что находящиеся под его началом воины старого графа, давно привыкшие к спокойной жизни, были не чета этим тертым воякам.

– Замок ты, конечно, удерживать можешь, – сказал гасконец сэру Гийому, – но, чтобы оборонять еще и двое городских ворот, людей у тебя не хватит. Ты оставишь их на попечение городской стражи, а уж она-то меня, будь спокоен, надолго не задержит. Ворота я возьму. Ты, конечно, попытаешься выбить меня оттуда, но под арками будут стоять мои ратники, а на надвратных башнях – мои арбалетчики.

– Тебе доводилось встречаться с английскими лучниками? – с угрозой спросил сэр Гийом.

Собеседник кивнул:

– Доводилось. Во Фландрии. Скажу честно, удовольствия мне это не доставило. Но долго ли ты протянешь, теряя лучников в уличных стычках?

Сэр Гийом не мог не признать, что противник рассуждает здраво. Если выслать лучников к городским воротам, им придется стрелять из садов, дворов и окон, а арбалетчики неприятеля укроются за своими павезами и зубцами башен. Некоторые их стрелы наверняка достигнут цели, и он рискует в считаные минуты потерять четверых-пятерых лучников. Что в его положении непозволительно, ибо серьезно ослабит гарнизон.

– Ладно, занимай ворота, – согласился он.

Шевалье Куртуа налил себе еще вина.

– У меня сорок два ратника, – сообщил он, – тридцать два арбалетчика, ну а всех прочих – писцов, баб, прислуги – столько, сколько обычно таскается за таким отрядом. Всем им нужна крыша над головой. Зима, знаешь ли, на носу.

– А почему бы вам не померзнуть? – хмыкнул сэр Гийом.

– Можем и померзнуть, – пожал плечами гасконец, – но вам-то с этого какой прок! Я предлагаю тебе предоставить в наше распоряжение дома между западными воротами и церковью Святого Каллика, а я гарантирую, что мы не займем ни одного здания к востоку от улицы Колесников и к югу от Крутой улицы.