кварталах от своего дома. Пришлось долго идти пешком. Он просидел у дома Толбота почти всю ночь. Ничего необычного не заметил, за исключением Карнеги, которая, спотыкаясь, вернулась домой в третьем часу ночи. И ни следа самого Толбота.

И Клэр, и Нэш регулярно звонили ему; Эмори не удалось обнаружить ни в «Малифаксе», ни на «Озерном причале».

Повсюду тупики.

Сидя на своем наблюдательном пункте у дома Толбота, Портер успел прочесть еще часть дневника — и тоже не узнал ничего ценного; сплошные воспоминания детства. Он уже начал думать, что у него в руках всего лишь литературное произведение, вымысел, который призван отвлечь его от следствия. Ему все больше казалось, что он напрасно тратит время.

Еще один тупик.

Эмори где-то спрятана, а у них по-прежнему ничего нет.

Подойдя к своему «охраняемому» зданию, Портер увидел, что дверь в подъезд распахнута настежь и хлопает на ветру. Кроме того, у крыльца обнаружилась большая куча собачьих экскрементов — несомненно, ее оставил питбуль из квартиры 2В. Самого пса Портер ни в чем не обвинял, зато охотно ткнул бы в кучу носом жирного владельца собаки. Весь дом знал, что парень позволяет псу делать свои дела у самого выхода из дома; кроме того, он никогда не убирал за своим питомцем.

Парня звали Кармайн Луппо.

Пятидесятитрехлетний бывший продавец ванн целыми днями торчал дома и играл в компьютерные игры; он выходил только для того, чтобы обналичить в банкомате свое пособие по инвалидности, пополнить запас вяленого мяса и позволить любимому песику нагадить у крыльца.

В прошлом месяце шестеро соседей дежурили по очереди, пытаясь поймать Луппо на месте преступления, но ему как-то удалось ускользнуть от всех. И хотя весил он килограммов двести, а такой туше трудно оставаться незамеченной, тем не менее куча собачьего дерьма появлялась словно ниоткуда.

Соседи поговаривали о том, чтобы установить камеру.

Портер предложил подключиться к сервису видеонаблюдения и получить возможность следить за крыльцом онлайн. Правда, многие были против того, что пришлось бы платить за рекламу.

Он открыл ключом почтовый ящик, вынул оттуда стопку конвертов и быстро просмотрел их. Три счета, реклама химчистки и «Телегид». «Телегид» Портер любил. Он никогда не смотрел телевизор — не считал нужным; все, что могло быть интересным, он узнавал из этого журнала. Для него телевизор утратил свою притягательность после мая 1982 года, когда прекратили мультсериал «Невероятный Халк».

Подниматься на четыре лестничных марша оказалось немного труднее, чем спускаться. Когда он наконец добрался до своего этажа, он слегка запыхался. Хизер была вегетарианкой и соблазняла его примкнуть к ней, пообещав: если сменит диету, он сбросит вес и прибавит сил. Наверное, она была права, но, поедая большой стейк и глядя, как Хизер ест веджебургер и пророщенную пшеницу, Портер понимал, что еще не скоро откажется от мяса. Нет, уж лучше отрастить пузо! Он успел примириться со своим решением и согласился с последствиями. Вот и сегодня по пути домой он купил два бигмака и большую порцию картошки фри. Еда уже остыла.

Привыкнув за долгие годы многое делать одной рукой, он ловко отпер дверь квартиры, и ему удалось войти, ничего не уронив. Владельцы фирмы «Эппл» где-то в параллельной вселенной улыбнулись с облегчением. После такого маневра его айфон падал и получал разнообразные травмы очень много раз. Но не сегодня. Не сегодня!

Портер поставил пакет из «Макдоналдса» на столешницу, снял плащ и пошел в спальню.

Записка от Хизер лежала на ее половине постели, там, где он оставил ее утром.

«Пошла за молоком»…

Портер сел рядом, глубоко вздохнул, достал телефон и набрал номер Хизер.

— «Вы позвонили Хизер Портер. Поскольку вас переключили на автоответчик, скорее всего, я увидела ваше имя на определителе номера и решила, что не хочу говорить с вами. Желающих заплатить дань в виде шоколадного торта или других сладостей прошу написать подробности в текстовом сообщении — возможно, я пересмотрю свое отношение к вам и перезвоню позже. Если вы занимаетесь продажами и хотите уговорить меня сменить компанию-провайдера, можете не продолжать. Телефонная компания и так должна мне деньги за год, не меньше. Все остальные — пожалуйста, оставьте сообщение. Имейте в виду, что мой любимый муж — полицейский. Он довольно вспыльчивый, и у него большой пистолет».

— Привет, Кнопка! — произнес он гораздо тише, чем собирался. К горлу подступил ком. — День был сумасшедший. Сомневаюсь, что удастся как следует поспать, но я все равно попробую. Я очень волнуюсь за девочку, Эмори Толбот. Она нуждается во мне; я должен найти ее. Представь, Кнопка, ей всего пятнадцать! Ее похитил Обезьяний убийца. Подонок проклятый… Именно из-за него Нэш сегодня дернул меня на работу. Вот почему я ушел так… — У него кончился воздух. Глаза наполнились слезами, и он вытер их рукавом.

Когда первый порыв прошел, он попытался проглотить слезы, но следующий приступ был еще сильнее. Считается, что взрослые мужчины не плачут; Портер приказывал себе успокоиться, но уставший организм его не слушал. Он сморщился, и слезы хлынули из глаз; сначала он плакал беззвучно, потом громко, безудержно зарыдал, закрыв лицо руками. Телефон упал на кровать.

45

Дневник

Отец похвалил меня за то, как я упаковал вещи.

Когда он приехал домой, я около часа ждал его снаружи с бейсбольной битой в руке.

Я не особенно любил бейсбол; более того, меня нельзя было назвать спортсменом. Но отец объяснил, как важен внешний вид, и я собирался соответствовать его наставлениям по полной программе. Мама велела мне следить, не едет ли кто посторонний. Не мог же я просто слоняться у дома, глядя на лужайку, верно? Так пусть все думают, будто я играю в бейсбол. Я подбрасывал мяч в воздух и ловил его левой рукой, потом правой, потом снова левой — профессионалы никогда не перестают тренироваться.

Хотя я очень старался не думать о той фотографии, она все время стояла у меня перед глазами; стоило мне зажмуриться, как я видел голых маму и миссис Картер, которые сплелись в объятии. Я снова принимался подбрасывать мяч и считал, сколько раз его поймал — заодно пытаясь навести порядок в мыслях. Я приказывал себе не зацикливаться на снимке, который до сих пор лежал у мамы в кармане, если только она не перепрятала его в более укромное местечко.

Подъехав к дому, отец одобрительно кивнул мне и поднял руку. Я чуть подкрутил мяч и подал ему. Он поймал мяч с