Вследствие тесной связи югославского вопроса с наступлением на Россию я был 30 марта 1941 г. командирован Гальдером в Будапешт — к начальнику венгерского генерального штаба генералу пехоты Верту для того, чтобы сговориться с венграми, которые тоже хотели оторвать себе кусок этой добычи, относительно осуществления югославской операции как в отношении участия самих венгров, так и по вопросу о развертывании немецких войск на венгерской территории.

Наступление на Югославию обусловило изменение директивы о стратегическом развертывании сил по плану «Барбаросса», так как для наступления из Румынии не хватало войск, которые были связаны на Балканах.

6 июня 1941 г. в имперской канцелярии состоялось последнее решающее совещание.

Все главнокомандующие армии, флота и авиации докладывают Гитлеру, Кейтелю и Йодлю о предстоящих им задачах при осуществлении немецкого вторжения в Советскую Россию.

Со дня 22 июня 1941 г. нами был взят курс на уничтожение и опустошение Советской страны.

В Сталинграде на Волге этот курс достиг своего апогея концентрацией всех явлений, сопутствовавших нацистской захватнической войне.

Ввиду веского факта, что 6-я армия пришла в Сталинград в результате нацистского нападения на Советский Союз, все жертвы и горести, которые понес советский народ в своей справедливой борьбе, получают возвышенное значение в свете вины и ответственности.

1. Военные преступники Кейтель и Йодль виновны в том, что из-за отказа в моих неоднократных настоятельных требованиях прорыва из замкнутого кольца — телеграммы от 22, 23, 25 ноября 1942 г. и далее, почти ежедневно в период от 8 декабря до конца декабря, — Сталинград превратился в зону истребления для находящегося там русского гражданского населения.

2. Они несут, кроме того, ответственность за принципиальный запрет капитуляции находящихся в безнадежном положении войск и особенно за отказ в моем настоятельном ходатайстве от 20.01.43 г. о разрешении капитулировать. Последствием отказа были гибель и тяжелые страдания русских военнопленных и местного населения.

3. Военные преступники Кейтель, Йодль и Геринг виновны в том, что не выполнили своих торжественных обещаний доставить воздушным путем снабжение окруженной в Сталинграде 6-й армии. Обвиняемый Геринг несет еще особую вину за то, что он не только не выполнил обещания доставить воздушным путем недостающие продукты питания, медикаменты и перевязочный материал, но даже за его легкомысленное обещание принять на себя снабжение по воздуху, что побудило Гитлера и Кейтеля предоставить 6-ю армию своей судьбе.

Последствиями были: голод и смерть от изнеможения многих русских военнопленных и русского гражданского населения.

4. Обвиняемые Кейтель, Йодль и Геринг несут значительную вину в том, что из сталинградской катастрофы не сделали необходимых выводов политического и военного значения. Поэтому, так же как и за дальнейшее ведение войны, они в особенной степени виновны за все потери, главным образом за потери советского народа.

Я сам несу тяжелую ответственность за то, что я тогда, под Сталинградом, вполне добросовестно выполнял приказы военных руководителей, действовавших сознательно преступно.

Я несу также ответственность за то, что не контролировал выполнение моего приказа от 14.01.1943 г. о передаче всех военнопленных русской стороне, что повлекло смертные случаи среди них, и за то, что не заботился больше о них.

Как оставшийся в живых под Сталинградом, я считаю себя обязанным дать удовлетворение русскому народу.

Паулюс, генерал-фельдмаршал.

Лагерь военнопленных. 9.1.1946 г.

* * *

Как Геринг среди подсудимых, так и его адвокат доктор Штамер был неформальным лидером среди коллег-защитников. Многоопытного дельца от юриспруденции не нужно было учить, как отбирать и готовить свидетелей. И Геринг, и Штамер рассчитывали, что хорошим свидетелем защиты окажется генерал-фельдмаршал военно-воздушных сил Герхард Мильх.

Еще до 1933 г. Мильх выбрал своим ориентиром НСДАП и, будучи руководителем Люфтганзы, оказывал нацистам разные услуги, в том числе бесплатно предоставлял самолеты.

После прихода нацистов к власти Мильх стал ближайшим сотрудником Геринга, вторым человеком в военной авиации Германии. Фактически они вдвоем и создали люфтваффе. С 1933 г. Мильх был статс-секретарем министерства авиации и начальником вооружения военно-воздушных сил, непосредственно размещавшим заказы в промышленности. Он был решительным и требовательным руководителем, хорошим организатором. Именно он, например, руководил работами по созданию Ме-262 — первого боевого реактивного самолета Германии. Геринг его ценил и выдвигал на большие посты.

Во время вторжения в Норвегию Мильх командовал 5-м воздушным флотом, в воздушной войне с Англией — 3-м флотом.

В 1942 г. на свое пятидесятилетие Мильх получил от государства премию — 250 тысяч рейхсмарок. Сумма была немалой — на эти деньги генерал-фельдмаршал купил поместье.

Всей своей карьерой Мильх был обязан Герингу. Кроме того, патрон закрывал глаза на то, что его подчиненный недостаточно «расово чист». Мильх был наполовину евреем, что в нацистской Германии для деятеля такого масштаба было недопустимым обстоятельством. Мало того, об этом знали многие люди.

Однако, когда речь шла о пользе для дела, Геринг был способен переступить через «расовые законы». Известно его высказывание на этот счет: «В своем штабе я сам буду решать, кто у меня еврей, а кто — нет!»

Геринг сам составил бумагу, из которой явствовало, что Мильх рожден от внебрачной связи одного из родителей и имеет чисто «арийские» корни. «Внебрачный» авиационный командир получил спасительный «документ».

Надо ли говорить что на суде рейхсмаршал ждал от свидетеля Мильха показаний в свою пользу. Действительно, его ответы рождают уверенность в том, что он каким-то образом получил от ловкого Штамера подробные инструкции, что именно ему следует говорить на процессе, и все время их придерживался.

Однако в ходе допроса случилось что-то странное. Вроде бы позитивные для Геринга фразы стали наполняться противоположным смыслом и начали работать на обвинение.

Выгораживая своего бывшего шефа, Мильх явно перестарался. По его словам, Геринг был удивительно миролюбивым человеком. Оба они ничего не знали о подготовке нападения на СССР, слышали только о превентивных мерах, слово «Барбаросса» им встретилось буквально накануне 22 июня 1941 г. — дня удара по Советскому Союзу. Будучи принципиальными противниками войны, они как-то нечаянно, без подготовки, вошли в Париж, оккупировали Норвегию, разбомбили Белград. Что с них — солдат — взять: им приказали — они пошли.