— Все в порядке, дорогая, никто на тебя не в обиде, — мягко погладив Ракель по руке, уверенно отвечает Наталия. — Да, нам очень хотелось узнать, как ты там поживаешь, мы прекрасно понимаем, что тебе хотелось побыть наедине со своими мыслями. И поэтому решили, что ты сама позвонишь нам, когда захочешь. Думали, что тебе нужно время, чтобы прийти в себя.

— Как ты уже слышала, я разговаривала только лишь с дедушкой. А вот с тобой и Анной — нет.

— Понятно…

— Хотя недавно я пыталась позвонить тебе, но ты не отвечала.

— Правда? Ты звонила?

— Да. Несколько раз. Но твой телефон был отключен. И на домашний никто не ответил. Ни ты, ни твои родители.

— Э-э-э… — Наталия слегка хмурится и слегка прикусывает губу, задумавшись на пару секунд.

— Наверное, тогда я была в самолете. Отключила его, когда он начал взлетать… А дома скорее всего никого не было. Вот ты и не дозвонилась.

— Скорее всего, — слабо кивает Ракель. — Ибо ты обычно никогда не отключаешь телефон, и я всегда легко могу дозвониться до тебя.

— Да… Верно…

— Кстати, ты говорила, что вы с Анной и дедушкой Фредериком часто общались между собой.

— Да, мы общались. Твой дедушка общался со мной чаще, чем с Анной. Правда, мы больше говорили по телефону. Разговаривали о тебе. Он все время спрашивал о тебе и часто говорил, что ты его совсем про него забыла и не звонишь ему.

— С ним и правда все хорошо, как он мне говорил? — проявляет беспокойство Ракель. —

— Не беспокойся, подружка, с ним все в порядке.

— Ну и слава Богу.

— Правда, он сильно скучает по тебе. Говорит, что дом опустел без тебя.

— Ничего, после праздников я вернусь домой и буду рядом с ним.

— В любом случае он старается не впадать в депрессию и занимает себя какими-то делами или встречами со знакомыми.

— Хорошо… — бросает легкую улыбку Ракель.

— Кстати, а твой дедушка сказал мне правду о том, что у твоей тети Алисии появились какие-то проблемы? — слегка хмурится Наталия.

— Да, Наталия, это правда. — Ракель тяжело вздыхает, с грустью во взгляде покачав головой. — Почти сразу же после моего прибытия в Лондон начали происходить странные вещи… Произошла… Одна неприятная история.

— С Алисией? — уточняет Наталия.

— Именно, — запустив руку в свои волосы, тихо подтверждает Ракель. — Хотя и мне пришлось многое пережить. И поверь, это намного хуже, чем история с клеветой. Проблемы тети были куда хуже моих собственных.

— Кажется, я догадываюсь, о чем ты говоришь… — задумчиво отвечает Наталия и медленно отводит взгляд куда-то в сторону.

— Так ты уже все знаешь?

— Да, знаю. Я в курсе всего, что с тобой произошло. И знаю о смерти некой Эвы Вудхам, которая угрожала тебе и твоей тете.

— Читала журналы и газеты?

— Да. Читала статью в каком-то журнале. Правда, поначалу я не поверила и подумала, что это выдумки журналистов.

— Нет, это не выдумки. Это правда.

— Да ладно?

— Мне пришлось встретиться с той самой Эвой Вудхам, чтобы спасти тетю. Эта женщина грозилась убить ее.

— Значит… — неуверенно произносит Наталия. — История… С убийством отца Эвы… Тоже… Правдивая?

— Если ты о том, кто убил его, это правда, — с грустью во взгляде подтверждает Ракель.

— Его убила Алисия?

— Да. Тетя сама во всем призналась. Да и Эва рассказала, как все произошло.

— Господи… — Наталия прикрывает рот рукой, с ужасом в глазах покачав головой. — Не могу поверить… Алисия… Убила человека…

— Знаю, в это трудно поверить, — тихо говорит Ракель. — Но это правда.

— Я… Я была в шоке, когда узнала, как эта Эва связана с Алисией.

— Я тоже не верила, что это правда. Однако тетя Алисия рассказала, как все было. Она рассказала мне обо своих грехах прошлого. О том, что вытворяла во времена своей молодости.

— Неужели она сделала это намеренно?

— Нет, Гильберт, отец Эвы, погиб случайно. Тетя вовсе не хотела убивать его и всего лишь защищалась от него. Он пытался изнасиловать ее.

— Ничего себе… — с широко распахнутыми глазами произносит Наталия. — Бедная женщина…

— Слава Богу, ее признали невиновной и не посадили в тюрьму на долгие годы.

— Повезло так повезло.

— Правда, когда семья покойного услышала приговор, то они все пришли в бешенство и буквально были готовы сжечь тетю заживо. Особенно Эва.

— И поэтому она мстила Алисии?

— Эта женщина мечтала совершить самосуд. Была уверена, что суд был несправедлив и должен был посадить мою тетю за решетку.

— Подружка… — Наталия с грустью во взгляде мягко гладит Ракель по руке. — Мне очень жаль… Представляю, какого тебе было узнать о таком.

— Я не верила во все это до тех пор, пока не услышала все от самой тети, — признается Ракель. — Сначала я узнала обо всем из ее дневника, в котором она пишет свои мысли, а потом Эва рассказала еще больше.

— Ты читала дневник Алисии?

— Знаю, я поступила плохо, но у меня не было выхода. Я хотела узнать все, что мне недоговорила тетя. Когда я убедила ее рассказать всю правду, она рассказала лишь часть истории. А потом я не могла отделаться от мысли, что это не все.

— О, боже мой…

— Мое сердце обливалось кровью, глядя на нее в тот момент, когда она рассказывала об этом. Она плакала, тряслась и постоянно извинялась передо мной. Чувствовала себя виноватой и не могла отделаться от чувства стыда.

— Бедная Алисия… Бедная женщина…

— Она говорит, что после того случая стала еще чаще ходить в церковь и молиться. И думает, что до сих пор не заслужила прощения Бога. Мол, Он все еще наказывает ее и заставляет расплачиваться за свои грехи.

— Ну раз она жива и здорова, значит, Господь смилостивился и спас ее от рук Эвы Вудхам. Значит, Он все-таки простил ее. В противном случае этой женщины не было в живых. Или она сейчас сидела бы за решеткой.

— В любом случае я не переставала молиться о том, чтобы с моей тетей все было хорошо.

— И я очень рада, что все закончилось хорошо для вас обеих, — с легкой улыбкой уверенно отвечает Наталия. — Рада, что вы обе живы и здоровы.

— Я тоже очень рада. Хотя мне пришлось сильно рисковать. Эва оказалась очень опасной и угрожала убить не только тетю, но и меня.

— А от тебя-то ей что нужно было?

— Хотела просто убить за компанию. Чтобы я не страдала. Такова была ее цель.

— Вот ненормальная женщина…

— Ничего. Она больше не причинит вреда моей тети, потому что