была одна из важнейших отраслей промышленности Великобритании, занимавшая доминирующее положение на мировом рынке благодаря производительности шотландских верфей. Это повлекло за собой радикальные изменения в технологии, которые не произошли внезапно: только в 1868 году общий тоннаж новых железных судов впервые превысил тоннаж деревянных, спущенных на воду с британских верфей.

Корабельщики и новые техники или рабочие, занятые строительством железных корпусов, имели разные типы социальной организации (первая профессия все еще оставалась довольно закрытой) и некоторое время жили и работали рядом друг с другом. Переход от дерева к железу произошел не везде, но он отнюдь не ограничился Западом. Индонезийское судостроение смогло осуществить его в то время, когда верфи материнской Голландии капитулировали перед лицом британской конкуренции. Труд на верфях был в подавляющем большинстве мужским и достаточно высококвалифицированным, что создало благоприятную почву для ранней политической организации рабочего класса, часто совместно с другими группами рабочих портового города. В некоторых странах, например в Китае, рабочие верфей и арсеналов составляли старейшее ядро промышленного пролетариата.

 

Завод

Главной новинкой XIX века стала фабрика, в ее двойственной природе крупного производства и поля социальной активности. Кооперативные формы и иерархия власти сначала сформировались здесь, а затем распространились на другие слои общества. Фабрика была исключительно местом производства, физически отделенным от домашнего хозяйства; она требовала новых привычек и ритмов работы, а также своеобразной дисциплины, которая оставляла лишь ограниченное значение идее "свободного" наемного труда. Организация фабрики предполагала разделение труда, в той или иной степени адаптированное к возможностям рабочей силы. Эксперименты по повышению эффективности труда начались очень рано - еще до 1911 года, когда американский инженер и первый высокопоставленный советник по менеджменту Фредерик Уинслоу Тейлор разработал теорию психофизической оптимизации, получившую название "тейлоризм", призванную ускорить трудовые процессы и поставить их под более жесткий "научный" контроль.

Фабрика была новой и в более обыденном смысле - там, где она появилась впервые в истории. Фабрики не обязательно располагались в городах. Часто происходило наоборот: город вырастал вокруг фабрик. Иногда фабрика оставалась отдельно стоящим комплексом в "сельской местности", как, например, в России, где в 1900 году более 60% фабрик находились за городом. В крайних случаях новые фабрики становились "тотальными заведениями", в которых владелец обеспечивал рабочих питанием и питанием и в значительной степени изолировал их от остального общества. Такое происходило не только в России. В "закрытых комплексах", введенных в 1885 году на алмазных рудниках Южной Африки, чернокожие шахтеры размещались в бараках или содержались в условиях, напоминающих тюремные. Однако концепцию автономного фабричного мира не следует рассматривать как полностью негативную. В отдельных случаях патриархально-филантропические предприниматели, такие как Роберт Оуэн в Шотландии, Эрнст Аббе в Йене или Чжан Цзянь в Наньтуне на юге Китая, пытались создать пространства для социального улучшения в форме образцовых промышленных сообществ.

Первое поколение заводских рабочих не всегда набиралось из близлежащих районов: например, те, кто отправлялся на работу в украинский Донбасс, часто приезжали издалека. Предприниматели делегировали задачу размещения объявлений о поиске рабочей силы местным подрядчикам, которые затем могли раскинуть свои сети далеко и привлекать рабочих из сельской местности. Подрядные работы существовали практически везде, где культурно чуждый менеджмент сталкивался с массой неквалифицированной рабочей силы, не имея возможности опереться на существующий рынок труда. За фиксированную плату местный подрядчик "набирал" необходимое количество работников для работы за фиксированную зарплату в течение определенного периода времени, отвечал за их хорошее поведение и поэтому часто выполнял дисциплинарную функцию, а также давал деньги в долг под невыгодный процент тем, кто от него зависел. На первом этапе развития легкой промышленности от рабочей силы не требовалось никаких специальных навыков, кроме элементарной сноровки, поэтому подрядчику не приходилось слишком тщательно подбирать персонал. Подобный заменитель рынка труда можно встретить в Китае, Японии, Индии, России и Египте. Одним из первых требований рабочего движения в этих странах было запрещение ненавистной системы контрактного труда. В любом случае она оказалась явлением переходного периода: менеджмент обычно не настаивал на сохранении таких косвенных форм контроля, поскольку они не позволяли ему разрабатывать собственную кадровую политику. Если же формирование первичной рабочей силы застопорится в цепи между деревней и заводом, то менталитет рабочих еще долго может сохранять сельские черты.

Помимо всех региональных и культурных особенностей, фабрика везде ассоциировалась со схожими ограничениями для тех, кто на ней работал. Помимо более известных европейских и североамериканских примеров, несколько примеров из Индии и Японии могут служить иллюстрацией того, что Юрген Кокка назвал "убогостью раннего фабричного труда". В Японии с 1891 по 1899 год число механических шелкопрядильных фабрик увеличилось в четыре раза, причем большинство из них находилось в центральных районах страны, где разводили шелкопрядов. Рабочие, почти все женщины, как правило, происходили из семей обедневших фермеров-арендаторов; многие из них были еще детьми, почти две трети - в возрасте до двадцати лет. Набранные подрядчиками, которые обычно платили зарплату прямо в семью в родной деревне, большинство проводили на фабрике менее трех лет, работая в ужасающих условиях: проживание в общежитиях под надзором, скудная рисовая пища, не содержащая ничего, кроме нескольких овощей, пятнадцати-семнадцатичасовой рабочий день с очень короткими перерывами, подверженность сексуальному насилию. Работа была монотонной, но требовала постоянного внимания; нередки были несчастные случаи у котлов, где варились коконы шелкопряда. Такие фабрики были самым неблагоприятным местом для распространения туберкулеза.

Не лучше обстояли дела и в хлопчатобумажной промышленности, которая в то же время переживала бум и вскоре стала еще более крупным работодателем женского труда. Одной из ее отличительных особенностей были изнурительные ночные смены, причем до 1916 г. нормой считался четырнадцатичасовой рабочий день. Под оглушительным шумом и в воздухе, наполненном ядовитыми испарениями, женщины работали на станках, которые постоянно приносили жертвы. За дисциплиной на производстве следили бригадиры с помощью тростей и плетей, и только после 1905 года стали постепенно вводиться некоторые положительные стимулы. Здесь же рабочие жили в тюремных общежитиях с плохой вентиляцией и зачастую без индивидуальных постельных принадлежностей. Медицинская помощь практически не оказывалась, а плохое самочувствие, вызванное условиями труда, привело к тому, что три четверти женщин проработали на фабрике менее трех лет.

Вариации были бесконечны, поскольку очень сильно отличались условия, в которых укоренились первые фабрики, но почти везде появление фабрик вызвало серьезную перестройку рынка труда, перераспределило жизненные шансы людей и установило новые типы иерархии. Разрыв с прошлым произошел не обязательно с самыми первыми фабриками, а скорее с первыми, которые смогли стабилизироваться и достичь достаточных размеров, чтобы оказать более широкое влияние на организацию труда. Решающий порог к новому