– Если бы мы взяли, – ядовито поправил его Крячко.

– Ладно, не будем колоть друг другу глаза, – примирительно вставил Гуров. – Наверное, все можно было сделать по-другому, но теперь это только пустые разговоры. Что выросло, то выросло. Будем исправлять ошибки. Кроме Толоконниковых, у нас по-прежнему имеются Нодар и все это хозяйство в "Арарате", да еще прибавился некий друг Голубцова, принимавший участие в ремонте "Северного сияния". Завтра мы перероем все списки строительной фирмы и выясним, что это за человек.

– Мне бы ваш оптимизм, – криво усмехнулся Мордовцев. – Мне-то все это видится не в таком радужном свете. По городу бродит опаснейший преступник, до зубов вооруженный, убивает направо и налево… Кто за это ответит? Уже завтра на мою голову посыплются шишки. Хорошо хоть начальство наконец-то разбежалось – не люблю, когда через плечо заглядывают.

– Нужно прямо сейчас ехать к Толоконниковым, – сказал Гуров. – Если не расскажут все по-хорошему, провести обыск…

– Ехать без постановления? – пожал плечами Мордовцев. – Толоконниковы попросту откажутся разговаривать, зато примут меры, чтобы избавиться от вещей Такера. Потом доказывай, что между ними существовала прочная связь! До утра осталось всего ничего. Нам еще тут разгребать и разгребать…

– Николай Васильевич! – Из темноты вынырнула фигура одного из помощников следователя. – Там такое дело – сотовый, который мы обнаружили в кармане убитого иностранца, звонит. Что прикажете делать?

Мордовцев молча шагнул туда, где возле служебных машин суетились эксперты и оперативники. Люди расступились, пропуская его вперед. Один из экспертов держал на вытянутой руке мелодично звенящий мобильник, вопросительно глядя на следователя. Гуров тронул Мордовцева за плечо.

– Дай, я отвечу, Николай Васильевич! – неожиданно сказал он. – Если это Толоконниковы, договорюсь о встрече. Куй железо, пока горячо, как говорится.

Мордовцев непонятно посмотрел на него, но ничего не сказал, а только обреченно махнул рукой.

– Ну, валяй! – разрешил он. – Хуже все равно не будет.

Гуров взял трубку, соединился. Мужской голос, в котором прочитывалась легкая нервозность, нетерпеливо спросил:

– Джейсон? Алло! Это ты, Джейсон?

– Это я, Джейсон, – без интонаций ответил Гуров.

– Фу, черт! Куда ты пропал? – с облегчением воскликнул собеседник. – А мы тебя ждем-ждем, специально спать не ложимся… С тобой ничего не случилось?

– Ничего, – сказал Гуров спокойно.

– Ну и отлично, – обрадовался собеседник. – Едешь к нам?

– Еду, – подтвердил Гуров. – Адрес напомни.

Этот момент с самого начала смущал Гурова, однако собеседник не насторожился. Он, видимо, вполне допускал, что иностранец может забыть адрес, и продиктовал его отчетливо и подробно – это была квартира в одном из элитных строений в районе Серебряного Бора. Из пунктуальности Гурову даже повторили фамилию хозяина квартиры, и он убедился, что звонок поступил от старшего Толоконникова. Пообещав немедленно выехать, Гуров отключился и посмотрел на Мордовцева. Тот пожал плечами.

– Ну, раз сказано "А", то надо уже и "Б" говорить, – заключил Мордовцев. – Только постарайтесь выжать из этого Толоконникова все, что можно. И без стрельбы, пожалуйста.

– Патроны кончились, – хладнокровно сказал Гуров. – У меня только просьба – пусть ребята отгонят мою тачку на стоянку. Без стекол зимой неинтересно ездить. Завтра в ремонт отправлю. И еще одно: хорошо бы портреты убитых в газетке тиснуть – вдруг из читателей кто и опознает.

– Ты хотел сказать – убитого? – поправил Мордовцев, кивая на тела, которые санитары как раз упаковывали в пластиковые мешки. – Такер на фиг никому не нужен, а из этих портрет только у одного остался – которого Крячко завалил.

– Ну, одного, – вздохнул Гуров. – Нам хотя бы одного опознать. Не люди, а призраки какие-то. Никто их живыми не видел, а кто видел, того самого впору в призраки записывать.

"Мерседес" Крячко по-прежнему стоял на противоположной стороне железной дороги. Вдвоем они перебрались через пути и сели в машину.

– М-да, начали за здравие, а кончили за упокой, – сокрушенно констатировал Гуров. – Большие были надежды, и вот развеялись все как дым.

– Кто мог предвидеть, что этот Такер рванет с места в карьер? – буркнул Крячко. – Похоже, все было подготовлено заранее и рассчитано, если не по минутам, то по часам, это уж точно. Надо Толоконниковых трясти – без них никак не обошлось. Они – принимающая сторона. Наверняка встречу они готовили.

– Кто торопится, тот ошибается, – возразил Гуров. – Чтобы организовать встречу, достаточно было одного телефонного звонка из ресторана. Правда, никуда не деться от того факта, что кто-то держал для Такера наготове машину. Но не будем гадать – попробуем задать эти вопросы господину Толоконникову.

В Серебряный Бор приехали, когда стояла уже глубокая ночь. Однако на подъезде к ярко освещенному корпусу, где находилась квартира Толоконникова, топтались на морозе какие-то люди. Они курили и озабоченно всматривались в темноту шоссе – пять человек в длинных пальто, но с непокрытыми крепкими головами.

Побитый "Мерседес" Крячко привлек их внимание на какую-то минуту, но, поняв, что машина чужая, мужчины потеряли к ней интерес. Крячко затормозил и выключил мотор. Гуров вышел, шагнул к ожидающим.

– Толоконников Дмитрий Самойлович? – наугад обратился он.

Из группы выделился один – невысокий, с круглой крепкой головой, недоверчиво и пристально уставился Гурову в лицо.

– Ну, я это, – сказал он. – А в чем дело?

Гуров неторопливо полез в карман, продемонстрировал онемевшим незнакомцам служебное удостоверение и представился.

– Ожидаете господина Такера? – спросил он.

– Ну, допустим, – проглотив комок в горле, ответил Толоконников и снова повторил: – А в чем дело?

– Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, – вежливо объяснил Гуров. – Причем хочу сразу внести ясность – вы можете отказаться от беседы, но в ваших интересах этого не делать. Добровольная помощь следствию всегда производит на суд благоприятное впечатление.

– На суд? – озадаченно переспросил Толоконников и оглянулся, словно ища у друзей защиты. – Какой суд? Что случилось? Что-нибудь с Такером?

– В самую точку, – кивнул Гуров. – Но, право же, удобнее было бы поговорить в помещении. Во-первых, мы с коллегой весь день на морозе…

– П-пожалуйста, – с запинкой сказал Толоконников. – Честно говоря, мы и сами тут уже дуба даем. Только это самое… Получается, это вы с нами по телефону разговаривали? А как же Такер?.. Хотя что спрашивать? Прихватили вы его – козе понятно… Значит, к нам поднимемся?

Чувствовалось, что при всей логичности такого решения Толоконникову очень не хочется приглашать милицию к себе в дом. Однако Гуров не замечал в хозяине слишком уж большой нервозности. Если можно так выразиться, его неприязнь к представителям закона и страх перед ними не выходили за привычные бытовые рамки. Человек, впутавшийся в серьезные дела, ведет себя несколько иначе. По крайней мере внешне Толоконников держался если не уверенно, то достаточно спокойно. И при этом, похоже, не исключал вероятности, что его знакомый иностранец мог быть "прихвачен" милицией. Значит, что-то нехорошее он о нем все-таки знал?