В проходную комнату для младших чинов поднабрался народ: помощники инспекторов со второго этажа, секретари, сыскные старшины. Даже кислая физиономия Мараша маячила в дверях напротив.

Бумагу, привезенную курьером, вслух читал Аглар:

– «Господин посол неизвестно какой – тут не сказано – державы прибывает к нам сегодня примерно во вторую пополуденную стражу. Это важное политическое событие для нашей страны. Нельзя оставить без внимания… так… Это я уже где-то видел раньше. Ага, вот. Корабль „Звезда Морей“. Войску Порядка и Справедливости Портового округа предписывается обеспечить порядок и спокойствие в порту, поименованному войску Приречного округа – следить за порядком на территории округа по пути следования посольства в усадьбу Большой Улей и вокруг поименованной усадьбы…»

– В соглядатаях стоять, – сказал Шан. – Не-на-ви-жу. Городская стража им, спрашивается, на что? Нашли службу эскорта…

– Почему ненавидишь? – отвлекся от приказа Аглар.

– Бестолковое занятие, – объяснил Шан и пощелкал в воздухе пальцами. – Азарта нет.

– Да брось ты. Вот я, например, отношусь к этому так: где еще, кроме соглядатайского поста, я увидел бы живого кира Энигора лично? Ведь через четыре дня он помер…

– А ты больше ни на кого другого не пробовал так смотреть? – поинтересовался Шан.

– Тьфу на тебя, – сказал Аглар.

Мараш, убедившись, что приказная часть прочитана, молча закрыл дверь с той стороны.

Джу боком прошел вдоль стены к Шану и достал из-за спины кувшинчик.

– Ой, сохрани тебя Небо, Джу! – обрадовался Шан. – Моя благодарность не знает границ!

– У вас есть для меня поручения, господин Аглар? – спросил Джу.

Аглар скосил глаза на кувшинчик, с затычки которого Шан уже соскребал ножом акцизную печать.

– Спустись в архив и найди дело по прошлому аресту Архата по прозвищу Помогай. Если там есть выписки из предыдущих дел, захвати их тоже, – распорядился дознаватель, не глядя на Джу, и выложил на стол ключи и копию предписания заняться им с Джу проверкой доноса об Архате и суконных складах.

– Угу, – кивнул Джу, сгребая связку и листок.

– Не «угу», а «так точно», – поднял на Джу бесцветные глаза Аглар. – Если вздумал выслуживаться, соблюдай все правила без исключений. Я панибратство не ценю.

Джу стерпел шпильку, хотя его намерение быть добрым слегка поколебалось. Исправляться в ответе он не стал, но поклонился и, поигрывая ключами, отправился в архив.

Джу думалось, он уже в достаточной степени готов к встрече с подлинной историей своей жизни.

Он спустился в подвальный этаж префектуры, предъявил хранителю свой значок, бумажку и Агларовы ключи, на проволочное кольцо вместе с которыми был нацеплен жетон допуска, и вскоре двойная железная дверь архива со слабым скрипом затворилась за ним. Хранителю не было до его поисков никакого дела – на столик в своем закутке он выставлял неположенный на рабочем месте завтрак: пирог и чайник, которые спрятал в ноги при звуке приближающихся шагов.

В архиве было холодно и пахло пылью. Джу направился прямиком в дальний угол, к тому стеллажу, где находилось известное ему дело № 213.

Лет пятнадцать назад городская стража Столицы претерпела разделение на три части: собственно городскую стражу, обеспечивающую порядок на улицах, уголовную полицию – войско Порядка и Справедливости – и тайный сыск, занимающийся розыском политических преступлений. Архивные материалы тоже оказались поделены натрое. Большие громоздкие свитки, на которых прежде велись дела, были размечены постранично, разрезаны и сшиты под обычные книжные переплеты. А так как на уголовные дела редко выделялась тонкая и ровная бумага хорошего качества, большинство этих книг имело весьма внушительный объем. Впрочем, к делу № 213 это имело мало отношения. Оно было едва в четверть от толщины среднего архивного дела тех лет.

Чуть не оторвав корешок, Джу высвободил его с верхней полки, занятой плотно стоящими пухлыми томами, сдул сверху мелкую труху и протер твердый переплет рукавом. Заглянул под обложку – картотечный номер с первого раза запомнился ему верно. Дело было то самое. Оно относилось к разряду недоказанных, и гриф «закрыто» был желтого цвета – все обвинения сняты за невозможностью что-либо проверить и в точности прояснить обстоятельства.

Некоторое время Джу стоял с книгой в руках, сомневаясь, а так ли необходимо ему знать, что там внутри. Потом хмыкнул на собственные малодушные мысли и передвинулся поближе к окошку.

Помещение хранилища не было рассчитано на чтение и работу с материалами. Стеллажи стояли тесно; слабый свет из похожих на бойницы окон рассеивался меж них и позволял разобрать только проставленный красной краской номер на корешках переплетов и указатели алфавитных отделов; приткнуть тяжеленный том, попадись в руки именно такой, тоже было не на что.

Джу поставил ногу на нижнюю полку одного из стеллажей и примостил дело № 213 на коленку. Ощущение тайны слегка холодило душу. У Джу имелся вкус к распутыванию загадок. Жаль только, что на этот раз тайна была не из приятных. Джу потер кончик носа, чесавшийся от архивной пыли, и перевернул первую страницу.

И тут же чуть не выругался вслух. Его худшие опасения подтвердились – сразу и все.

Идя в архив, Джу рассуждал так: если государь Аджаннар действительно причастен к смерти его родителей, упоминаний о нем в деле не найдется даже между строчек, и более того – все материалы, что Джу увидит, могут оказаться слепой пустышкой от первой страницы до последней.

В деле, которое Джу открыл, отсутствовало начало. Неизвестно, с какого листа начиналась производство, но откровенно с полуслова. Вместо списка следователей, свидетелей и судей, положенного в предваряющей главе, лежал допрос некого кузнеца, слышавшего ночью шум возле собственной кузни. Выходить и наводить порядок он побоялся, так как думал, что это пьяные заблудились в темноте и по ошибке забрели к нему во двор. Приречье семнадцать лет назад было неспокойным и неблагополучным районом. Утром кузнец обнаружил, что замок на кузне цел и из имущества ничего не пропало; двор, однако, был весь истоптан посторонними людьми.

Джу быстро просмотрел десятка два листов, но опрошенные на них соседи даже и шума той ночью не слышали. Один показывал, что с вечера лаяла собака, другой нянчился с больным ребенком и плевать хотел, что там происходит на улице, третий был мертвецки пьян и ночевал в сарае при кабаке. Порядка среди листов дела не было, номера страниц не проставлены. Среди допросов ни с того ни с сего вдруг вклинивалась часть медицинского заключения, и будто бы не отсюда взятое свидетельство из пожарной части о чьем-то сгоревшем доме на противоположном Приречью краю Столицы – в респектабельном районе Вальялар…

Совершенно ясно для Джу стало, что подлинник родительского дела подвергся фальсификации. Кому это надо – красть начало от уголовного производства в ведомстве, где за архивами строго следят и где беды страшнее пыли документам грозить не должны? А путать листы дела или же так вести допросы, что в записях потом черт ногу сломит, – кому выгодно?.. Ну, в общем-то, ясно, кому.