Дэн заржал, видимо, надеясь, что я поддержу его подколку. Увидев, что я никак не реагирую, мой бывший муж и будущий жених обиженно спросил:

— Разве это не смешно, Рокси?

— Нет. По-моему, этот несчастный путешественник был абсолютно прав — иногда смеяться действительно больно. Лучше уж — поплакать.

Я закрыла дверь, чтобы еще один мужчина не увидел, как я поставлю себя в глупое положение.

Оставшись одна, я бросилась на постель и последовала своему же совету, пока в конце концов не уснула.

Предполагалось отправиться в путь с наступлением рассвета, чтобы доставить Хуссейна в полицию до завтрака. Однако эти планы пришлось отложить из-за плохой погоды. На рассвете налетел ураган «Суматра», один из самых сильных в этих местах в межмуссонный период.

В течение нескольких часов, пока он продолжался, казалось, будто тебя засунули в какой-то огромный барабан и колотят по нему что есть мочи тупой дубиной. С небосвода обрушивались потоки воды, могучие порывы ветра сотрясали по бунгало, и все это сопровождалось россыпями молний и грохотом барабанящих по крыше семян, срываемых с каучуконосных деревьев.

В результате только к полудню Джи Ди смог отправиться в путь с нашим пленником в освобожденном от аппаратуры операторском грузовике.

Один из охранников занял место в кабине рядом с Джи Ди, двое остальных расположились в кузове с Хуссейном. Тот переносил свое ранение очень терпеливо, к нему даже вернулась обычная веселость. Дэн рассказал мне, что ночью он много говорил, в основном — об ужасной мести, которую его друзья-партизаны обрушат на наши головы за плохое обращение с ним.

Керк лишь презрительно рассмеялся, услышав это.

— Боюсь, этого парня ждет жестокое прозрение. Людям, подобным ему, чужда сентиментальность.

— Вы думаете, что монополия на человеческие чувства принадлежит вашему окружению? — спросил Нордж.

Его враждебность к нашему хозяину достигла той степени, при которой человек всегда говорит назло оппоненту.

— Если вкладывать в понятие «человеческие чувства» смысл, который вкладываем мы, то да, — безапелляционно отрезал Керк, остановившись возле нас по пути на свой утренний обход. — Кстати, сегодня за ленчем у нас будут гости. Надеюсь, вы не возражаете?

Я не возражала. Мне было даже любопытно посмотреть, какие гости могут быть в этом доме в это время.

Неужели есть еще на свете люди, готовые к своему удовольствию самостоятельно отправиться к такому хозяину через джунгли, грозящие на каждом шагу смертью. Хотя, может быть, они сумеют как-то разрядить создавшееся напряжение.

Я все еще надеялась улучить момент и остаться наедине с Керком, но то ли по стечению обстоятельств, то ли из-за его осторожности, такой случай не подворачивался. Я уже и не собиралась приручать его, так как усвоила полученный урок. Я понимала, что война между нами закончена и в ней, даже не прилагая усилий, победил он. Возможно, в другое время, на менее незнакомом поле битвы…

Но другого времени не будет. И все же, даже потерпев поражение, я жаждала удобного случая не для реванша, а для того, чтобы примириться с ним и вновь обрести чувство собственного достоинства. Время уходило.

Наступила пятница, и, согласно графику, мы должны были покинуть Гурроч-Вейл на следующий день.

Друзьями Керка оказались люди, о которых он уже упоминал: Теобальд Виктор и его жена Оливия. Виктор, которого звали просто Теб, управлял каучуковой плантацией, расположенной в другой стороне от Гопенга, и поставлял продукцию британскому синдикату.

В отличие от Керка, он не владел землей, на которой работал. Видимо, поэтому он являл собой более характерный тип британского колониста, имеющего корни в краях, далеких отсюда.

Это был высокий костлявый мужчина с красным лицом и редкими каштановыми волосами, которые он постоянно откидывал назад резким нервным движением. Он был приблизительно того же возраста, что и Керк, но выглядел старше.

— Очень приятно, — пробасил он, энергично пожимая наши руки. — Вся округа взбудоражена, я ничего другого не слышу в последние дни, кроме разговоров о кино. Все ругают меня за то, что я не пригласил вас к себе, правда, Оливия?

— Под «всеми» Теб имеет в виду наших детей и меня, — пояснила с улыбкой Оливия.

Она была довольно некрасива и уже не молода. Возможно, она выглядела бы более привлекательной, если бы климат тропиков не состарил бы ее преждевременно.

Даже когда она улыбалась, в ее глазах таились страх и усталость.

— Но Уину всегда везет, правда, Уин?

— Всегда, — подтвердил Керк без малейшей иронии в голосе. Он пораньше вернулся с утреннего обхода, чтобы встретиться со своими друзьями. — Кстати, где эти чертенята-ангелочки, которых вы так балуете, Оливия? Нужно было взять их с собой.

— Не подумайте, что они не умоляли нас об этом. Но, учитывая вчерашние события в деревне, Теб решил, что на этот раз их лучше оставить дома, — пояснила Оливия.

По пути в столовую она поведала мне:

— У меня двое детей. Они без ума от своего дяди Уина. Он так чудесно ладит с детьми…

— Вот уж не предполагала, — пробормотала я. И подумала о трех могилах, расположенных где-то за домом.

— О, нет практически ничего, что Уин делал бы плохо, когда до этого доходит, — прищелкнула языком Оливия. — Я рада, что Теб у меня не такой. Я бы чувствовала себя рядом с ним неполноценной.

— Что такое? — отозвался Виктор со своего места за столом. — Перемываешь косточки супругу и повелителю, не успел он отвернуться? Это грубое нарушение семейной субординации.

— Лично я, миссис Виктор, согласен с тем, что вы должны чувствовать себя счастливой. Никогда не встречал женщину, которая превозносит недостатки мужчины, — заметил Дэн. — Возьмите, к примеру, меня — на первый взгляд, парень что надо, но по мнению некоторых — колосс на глиняных ногах.

Он улыбался всем вокруг, но я сомневалась в его искренности.

После прошедшей ночи Дэн в разговорах больше не касался наших с Керком отношений, и все же в том, как он смотрел на меня, чувствовалась какая-то многозначительность.

— О, я могу подтвердить это, — легко подхватила я. — Дэн всегда оставляет следы грязи на ковре.

Это была шутка, но по крайней мере двое за столом не восприняли ее как таковую.

Керк быстро взглянул на Норджа, и я знала, что он вспомнил о его заляпанных грязью башмаках в предыдущую ночь.

Нордж слегка покраснел.

Виктор, конечно, не понял причину возникшей напряженности, но, должно быть, почувствовал ее, потому что серьезно сказал Керку:

— Пока не забыл, Уин, хочу сказать тебе кое-что важное. Лейтенант Крофт посоветовал мне…