Сев в кресло на борту самолета, он передал ей крохотную круглую золотую булавку не более сантиметра в диаметре.

— Надень это и носи как брошь. Здесь спрятан жучок.

Положив украшение на ладонь девушки, Филипп смотрел, как она прикалывает его к платью. Джеймс, сидящий впереди, посмотрел на телефон, чтобы проверить, как прибор работает, и поднял вверх большой палец.

Самолет покатился по взлетной полосе и вскоре взмыл в воздух.

Мерцающие огоньки окружали резиденцию губернатора. Глядя на них, Франческа снова ощутила ненависть — ведь почти на всем острове до сих пор нет электричества. Ненависть эта усилилась, когда в доме гостей окружили сотни разодетых в пух и прах людей. Взрывы смеха слышались повсюду, а в центре комнаты, куда их привели, возвышался фонтан из шампанского.

Губернатор был у бассейна. Он был одет в белый смокинг, его окружали хихикающие дамочки — все как одна годились ему во внучки. Та самая высокая женщина, что впервые привела Филиппа и Франческу на прием, стояла чуть поодаль — и снова на ней был белый костюм, хотя и немного иной, чем тогда. Завидев вновь прибывших, губернатор извинился перед поклонницами и направился к гостям. Он радушно приветствовал их — однако с опаской поглядывая на Филиппа — и на английском языке поинтересовался о том, хорошо ли они долетели. Франческа подумала, что Филипп приложил немало усилий, чтобы разъяснить этому человеку основы порядочного поведения. Она едва сдерживалась от смеха, глядя на него.

Губернатор пригласил их в свой кабинет, куда дама в белом не вошла.

— Прежде чем мы приступим к делу, может быть, выпьем?

С этими словами он вытащил из-под стола бутылку бренди.

— А почему бы и нет? — произнесла Франческа, прежде чем Филипп успел вымолвить хоть слово.

Презирая губернатора, она не видела смысла во всем ему противоречить. Ведь больницу нужно строить, а для этого надо заслужить расположение чиновников.

Щедро плеснув напиток в бокалы, губернатор протянул их гостям:

— За моих новых друзей.

Франческа невольно поймала взгляд Филиппа, поспешно отвела глаза и сделала большой глоток бренди. Он обжег ей горло, но Франческе понравилось это ощущение. Как жаль, что нельзя выпить столько, чтобы унять душевную боль.

— Я хочу принести извинения за поведение моего персонала, — сказал губернатор, садясь в кресло. — Я был шокирован услышанным.

— Могу ли я быть уверенной, что этого больше не повторится? — вежливо осведомилась Франческа.

— Даю вам слово, — напыщенно произнес губернатор. Тут он внезапно подмигнул: — А вы привезли деньги?

Франческа повернула голову в сторону Филиппа, не поднимая на него взгляда. Он положил чемоданчик, что был у него в руках, на стол. Только тогда Франческа заметила, что на его запястье блеснул металлический браслет. Вытащив ключ, Филипп открыл замок и, откинув крышку, развернул кейс к губернатору.

С одобрением кивнув, тот выдвинул ящик стола и, вытащив стопку документов, передал их Франческе.

— Документы на строительство и землю. Мы должны оба их подписать.

Франческа поборола в себе порыв быстро пробежать бумаги глазами и прочитала каждую страницу тщательно. Документы не подразумевали никакой двусмысленности. Больница будет принадлежать фонду Пиеты.

Через полчаса встреча была окончена. Прежде чем выйти, Филипп что-то быстро произнес на испанском. Лицо губернатора побелело. Франческа понятия не имела, что было сказано, но почувствовала, что проблем со строительством не возникнет.

По пути в аэропорт Филипп сидел на переднем сиденье с Джеймсом, а Франческа — сзади, с Себом. В черном небе поблескивали звезды, напоминая огоньки резиденции губернатора. Какое счастье, подумала девушка, что больше с ним не нужно встречаться. Тут она вспомнила еще одного человека, расставание с которым приближалось. Участие Филиппа в проекте завершилось, и вскоре они пойдут каждый своей дорогой.

На взлетной полосе их поджидал самолет. Франческа должна была отправиться назад в Пизу, а Филипп с командой собирались улететь на следующее утро навстречу новой опасной миссии.

С трудом проглотив ком в горле, девушка произнесла:

— Спасибо вам, джентльмены, за все, что вы для меня сделали.

Джеймс посмотрел на нее:

— На здоровье. Это было весело.

Однако Франческе почудилась затаенная грусть в его улыбке. Она неимоверным усилием воли заставила себя рассмеяться.

— Думаю, с меня веселья хватит. А вы берегите друг друга.

Когда Джеймс и Себ попрощались, Франческа вылезла из машины. Филипп, не произнесший ни слова с того момента, как протянул ей булавку, вышел из автомобиля и захлопнул дверцу. Между ними воцарилось неловкое молчание. Он стоял так близко, что Франческа могла бы дотронуться до него, но пропасть, разделявшая их, казалась как никогда огромной. С грустью она думала о том, что лучше бы он не заикался о доме — и она бы не сделала неправильных выводов. Филипп — одинокий волк, всегда остающийся в стороне от стаи, никогда он не обретет постоянный дом и спутницу жизни. Слишком глубоки его раны, оставшиеся от прошлого. Она же скорее домашняя птичка, ей нужны семья и тепло. Однако признавая эту правду, Франческа по-прежнему ощущала тяжесть от потери и неоправданных мечтаний.

— Поздравляю тебя с успешным завершением сделки, — натянуто произнес Филипп, глядя куда-то вдаль. — Ты прекрасно справилась.

— Спасибо, — прошептала она.

Сердце ее билось так, точно от горя вот-вот разорвется.

Дверца самолета открылась, и выглянул один из членов экипажа.

— У нас десять минут на взлет, мы на связи с диспетчером.

Только в этот момент Филипп взглянул на Франческу — и в его взгляде ей почудилась боль, что была отражением ее боли. А потом он развернулся и сел в машину.

Филипп не позволял Джеймсу завести мотор до тех пор, пока самолет с Франческой на борту не стал еще одной мерцающей звездочкой в небе.

— Можем ехать, — сказал он бесцветным голосом.

Джеймс молча тронулся. Прислонив голову к окну, Филипп закрыл глаза. Никогда еще ему не было так тяжело.

— В порядке, босс? — спросил Джеймс, но на сей раз в его голосе не послышалось и тени шутки.

— А почему я должен быть не в порядке?

— Да нет, просто похоже, что ты о чем-то задумался, вот и все.

— Тебе показалось.

— Ну и работка у нас, да? — продолжал Джеймс, не обратив внимания на предостерегающие нотки в словах Филиппа. — Каждый день рискуем жизнью ради незнакомцев, но убегаем всякий раз, попроси нас кто близкий открыть им душу.

— Джеймс?

— Да, шеф?