Когда наши взгляды снова встречаются, я начинаю испытывать возбуждение, и на мгновение у меня перехватывает дыхание. Поэтому тут же отвожу глаза.

– Прости, что вчера на тебя накинулся, – извиняется он. – Ты не сделала ничего плохого. Просто я увидел, как на тебя пялится Крамер, и у меня аж мурашки побежали по телу. Поэтому так жутко разозлился, – и, подумав, добавляет: – Разозлился на него. И мне жаль, что я выместил это на тебе.

– Я работаю в баре, – приходится напомнить ему. – Так что привыкла к таким взглядам. И могу с этим справиться.

Серьезно, я могу сама отстоять свою честь. И Коул – тоже. Если это когда-нибудь придет ему в голову. Пайк не должен чувствовать ответственность за меня. Я – не его забота.

– Ну, мне пора, – говорю ему и начинаю пятиться.

Но он останавливает меня.

– Хочешь прогуляться по стройке? – предлагает он. – Могу провести небольшую экскурсию.

Я уже много чего тут увидела, когда приходила в прошлый раз, но все равно киваю.

– Да, конечно.

Он ведет меня к задней части здания, и я гадаю, нужно ли надеть каску, но, заметив, что и Пайк без нее, успокаиваюсь.

– Здесь будет находиться бэк-офис казино на речном теплоходе, – объясняет Пайк. – На пристани расположится павильон с рестораном и площадкой для проведения мероприятий, но управлять всем этим станут отсюда. Наем персонала, подсчет финансов, разработка рекламы…

Он улыбается мне, и я снова отворачиваюсь.

– Мы словно внутри скелета, – комментирую я. – А когда возведут стены?

– Как только водопроводчики и электрики закончат работы, – отвечает он. – Затем я установлю изоляцию, и мы начнем ее замуровывать. Тогда и появятся комнаты вместо костей.

Мы подходим к большому пространству, где, в отличие от других помещений, есть целая внешняя стена без балок. Наверное, там установят огромное панорамное окно. Я захожу в небольшую комнатку, которая пока лишь огорожена каркасами, и смотрю поверх одной из балок на Пайка.

– А что будет здесь?

Он поворачивается ко мне.

– Отдельная ванная комната для офиса.

Должно быть миленько. Я выхожу из будущей ванной и, подойдя к краю, рассматриваю неухоженные земли и зеленые кусты внизу.

– Хороший вид, – улыбаюсь и встряхиваю волосами, а затем с царственным видом отворачиваюсь от края, представляя себя хозяйкой в своем воображаемом офисе. – Кристофер, соедини меня с Японией, пожалуйста. Мне нужно обсудить с партнерами производственную линию в Малайзии, – говорю я.

Пайк смеется.

– У тебя есть секретарь-мужчина?

– Мужчина тоже может быть секретарем, – возражаю я. – Что за гендерные стереотипы?

Он качает головой, и его губы расплываются в улыбке.

Кажется, нам снова комфортно вместе, как в тот вечер, когда мы смотрели телевизор и ели пиццу. Пайк объясняет мне, как возводится здание с нуля. Он начал работать на стройке еще до рождения Коула и за это время создал компанию, способную устанавливать свои собственные правила и получающую большие преференции в проектах, за которые берется. Уверена, это огромная ответственность, ведь он отвечает за благосостояние двадцати четырех человек, у которых есть семьи.

– Ты, наверное, гордишься, что можешь каждый день видеть результаты своего труда, – говорю я, когда мы спускаемся на первый этаж. – Здания, в которых люди станут проводить большую часть жизни, чтобы заработать средства к существованию.

– Никогда не думал об этом. – Он останавливается, глядя на метры пустого пространства под нами. – Ведь здесь я и сам зарабатываю средства к существованию.

Выглянув наружу, я замечаю открытую площадку позади здания, довольно просторную, на краю которой стоит большой мраморный фонтан, дожидаясь установки.

– Здесь будет внутренний двор? – спрашиваю я, заметив, что нет балок для крыши. – Его тоже будешь ты оформлять?

– О, нет, – отвечает Пайк. – Когда нам останутся лишь мелкие работы, приедет ландшафтная компания и посадит траву, деревья и прочую красоту.

А это по моей части. Люблю смотреть на лужайки до и после их преображения.

– Я скажу тебе, когда они приступят к оформлению, – словно прочитав мои мысли, предлагает он. – Сможешь заглядывать сюда время от времени, чтобы посмотреть на их работу.

Я улыбаюсь.

– Спасибо.

Мне на самом деле хотелось бы этого. Никто из моих знакомых, не считая преподавателей, не любит подобного. У меня мало общего с окружающими людьми! Мы встречаемся взглядами, и мне начинает казаться, что погружаемся в свой маленький мирок, но через мгновение мимо нас проходит рабочий с бревнами на плече, и все рассеивается. Пайк резко выпрямляется, отводя глаза, и я киваю.

– Ну… – я указываю большим пальцем себе за спину, – наверное, тебе стоит вернуться к работе?

– Ты права, – отвечает он.

Я отступаю.

– Увидимся дома. Ужин будет готов к пяти.

Пайк в ответ лишь кивает и возвращается на свое место.

Дома? Серьезно? Ведь это же не мой дом.

Я сажусь в машину, чувствуя себя еще более неловко, чем когда приехала сюда. Ужин в пять? Коул работает до шести. Неужели я позабыла о его существовании?

* * *

В ванной стоит густой пар, пока я заворачиваюсь в полотенце и собираю грязную одежду. Приоткрыв дверь, выглядываю в коридор, чтобы убедиться, что там никого нет, а затем бегу в спальню и закрываюсь там.

Постоянно забываю, что нужно брать с собой вещи, чтобы одеваться сразу после душа. Но я все еще не привыкла к тому, что у меня теперь нет собственного пространства, поэтому бегаю по коридору в одном полотенце. Хорошо хоть не забываю надеть пижамные шорты, когда посреди ночи спускаюсь на кухню попить воды. Уверена, что умерла бы от смущения, если бы отец Коула увидел меня в нижнем белье и футболке.

Достав расческу, привожу в порядок мокрые волосы и выбираю одежду для сна. А затем замечаю свет во дворе, подхожу к окну и, раздвинув жалюзи, выглядываю наружу. На улице почти стемнело – уже девять вечера, – но Пайк все еще возится с моим «фольксвагеном».

Он просто потрясающий. Коул, кажется, ремонтирует машины всем, кроме меня, хотя, подозреваю, это лишь предлог, чтобы уйти из дома.

Лампа, прикрепленная к открытой крышке капота, освещает Пайка, склонившегося над автомобилем, чтобы что-то открутить. Он там с самого ужина, просил Коула помочь, но, конечно же, у того возникли дела. Думаю, Пайк поджидает сына.

Тут на тротуаре появляются две женщины в спортивных костюмах, останавливаются и с улыбками на лицах что-то кричат ему.

– Да ладно, – бормочу я.

Кто, черт возьми, бегает так поздно?