пил не спеша, и этот миг растянулся для меня на целую вечность. Лодочник вдохнул запах и посмаковал его. Слегка взболтал кружку и вдохнул ещё несколько раз. Наконец, сделал первый глоток.

Я был напряжён, подобен натянутой струне, которая лопнула, взорвалась внутри фейерверком, когда Харон улыбнулся.

— Уважение… — сказал Харон.

Представьте мудреца, который решил сказать вам нечто самое важное. Представьте горы, что пробудились ото сна и разомкнули уста. Представьте реку, глубокую и опасную, на глубине которой скрываются разные тайны, что шепчет вам. Я бы мог сказать ещё тысячу слов и не приблизиться к сути того, как говорил Харон. Божественный язык есть квинтэссенция смысла, и Лодочник был чертовски хорош в нём.

Я удержался от глупых вопросов, понравилось ли ему. Молча повернулся и увидел, как ослепший эльф, дрожа, держа в руках две кружки, идёт к нам.

— Я… я… п… приготовил, — стуча зубами, выдал он.

Его покровитель смотрел внимательно, но вмешиваться отказался. Помогать ещё раз мне уже было не с руки. Если эльф оказался настолько слаб, это его проблемы. Он кое-как доковылял до судей. Трясущейся рукой протянул белую кружку госпоже Баланс. Та снисходительно взяла. Понюхала. Глотнула.

— Вкусно, — сказала она. — В тридцать три раза лучше, чем предыдущее.

Это она про то, что заварила Фло. То есть напиток эльфа в тридцать три раза лучше, чем то, что способен заварить обычный человек.

— Надеюсь, госпожа, в оценке мужчин вы не так же убийственно точны, — подколол я.

— Любовь и страсть удел таких, как ты. Хаотичных, ненадёжных, подобных животным, — ответила она.

— Думаете? — улыбнулся я. — Тогда позвольте и мне заварить вам кружечку. Спешить не буду. Не зря же ушастый старался. Отдайте должное его труду.

— Без тебя разберусь, — отмахнулась она. — И всё же поспеши. У меня есть дела поважнее.

— Второй раз. Второй раз вы бросаете мне вызов.

— Не помню и первого, — смерила она меня взглядом.

Тем временем эльф протянул кофе Харону. Прямо через двойной барьер. Кружку-то Харон забрал, но рука… Когда эльф выдернул её обратно, плоть слезла, осталась одна лишь кость. Белая и сухая, будто тысячу лет пролежала на солнце.

Ушастый, не видя, уставился на свою обновлённую конечность. Кажется, он был готов забиться в истерике.

— Вкусно, — ответил Харон, пригубив. — Не хуже, чем у Дитя.

— Не знаю, не пробовала, — ответила Ария. — Если он будет так медлить, то и не попробую.

— Намёк понял, — улыбнулся я.

Если женщина так отчаянно нарывается, то кто я такой, чтобы не проучить её? Вернувшись к своему столу, я перекроил всю схему. Запаса сил у меня было мало, зато имелся молот и накопители. Мне уже было плевать на правила и саму дуэль.

Это был вызов! Мне, как мужчине! Мне, как Сказителю!

Что есть кофе? Нет, не так. Зачем пьют кофе? Ради ритуала и вкуса. Ради того, чтобы настроиться на работу. Поэтому, уверен, я угостил Харона достойным напитком. Но это ведь не всё. Его пьют и влюблённые на свиданиях. Я недавно рассказывал, что в каждой женщине есть пламя, но будьте уверены, в кофе оно тоже есть! И раз уж я кузнец, то почему бы не укротить сразу два огня.

Я творил. Бил молотом. Выплавлял новую воронку. Летели искры, падали на землю и вспыхивали пламенем. Вокруг поднялся жар, Фло и Даура поспешили отойти, но я не обратил на это внимания. Кофе я измельчил сам, уронив на него молот, закалённый в огненном источнике. Измельчив, ссыпал зерна. Плеснул кипятка.

Сегодня была назначена дуэль, но вместо одной вышла двойная. И что может быть прекраснее, чем битва между мужчиной и женщиной?

— Тебе так жаль для меня хорошей порции? — насмешливо спросила дама, когда я поднёс ей маленькую кружку.

Прошлую, кружку эльфа, она уже допила.

— Одним глотком. Если осмелишься, — улыбнулся я вызывающе.

— Неужели там яд?

— Кто знает.

— Я не люблю такие игры, мальчишка.

— Дочерям Порядка не свойственно даже любопытство?

— Даже? — свела она брови гневно. — Мы выше всего, ибо без нас не было бы ничего, — изрекла она.

И осушила одним глотком маленькую чашку.

Кофе пьют на свиданиях. За разговорами. Эти разговоры могут перерасти во что-то большее. В прикосновения. Во взгляды. Любовь нельзя описать словами, но это знакомо почти каждому человеку. Любовь незрима, но у неё есть вкус. Вкус губ. Вкус страсти. Вкус дыхания на шее. Запаха духов. В любви есть конфликт. Это маленькая война. Это и пожар, и союз, и многое другое.

Ария замерла, прислушиваясь к ощущениям.

Сначала покраснела её шея. Дальше — кровь прилила к щекам. Взгляд заволокло дымкой. Лицо сделалось задумчивым.

Я ждал, понятия не имея, как мой кофе повлияет на существо, которого даже боги побаиваются.

— А я ведь никогда не целовалась, — сказала задумчиво Ария.

И уставилась на меня. Разве такой плут, как я, способен отказать даме?

Глава 9. Когда дал урок любви, но не все оценили

Госпожа Ария целовалась неумело, но быстро исправилась. Начала она робко, пожалуй, что и неуверенно, но уже спустя несколько секунд доказала, что пламя в ней есть и оно обжигающе горячо.

В буквальном смысле. У меня тело стало крошиться от столь плотного контакта.

— Хватит… — сказала она с придыханием, отстраняясь. — Не хочу, чтобы мой первый поцелуй закончился смертью. Теперь я понимаю, как твой Отец соблазнил мою Мать, — улыбнулась она. — А кофе был хорош.

Улыбнувшись напоследок, дамочка исчезла. Я же ощутил, как зазудело тело. Это регенерация заработала, восстанавливая стёсанный кожный покров.

— Мне понравилось, — поднялся и Лодочник со своего трона. — Смертный… — обратился он к эльфу. — Ты мне показал, что такое вкус. Держи…

Харон метнул золотую монету, которая зависла перед эльфом, и тот смог её поймать, пусть и не видел.

— Когда умрёшь, я дам тебе выбрать новую жизнь.

Ого, щедрый дар. Не слышал, чтобы кто-то мог договориться с Хароном. Как сохранить память, способы существовали, но все они были связаны со служением каким-то сущностям. Иначе говоря, требовалось под кого-то лечь, чтобы не обнулиться. Ну, или стать богом. Так что да. Дар и правда щедрый.

— Для тебя у меня тоже будет дар, Дитя Хаоса… — прошелестел голос Харона.

Его