— Сегодня посещала массажный салон…

— В смысле бордель?!

— Типа того…

— Ну, ты даешь! И как они?

— Кто?

— Мальчики их?

— Я была там по работе и общалась с хозяйкой заведения.

— Фи! Неужели она никого тебе не предложила, хотя бы в знак уважения?

— Ты же знаешь, я не интересуюсь товарно-денежным сексом.

— Но она этого не знала.

— Догадалась.

— А я бы не упустила представившейся возможности, — мечтательно произнесла Люся.

— Да, ты у нас никогда ничего не упускаешь, — хмыкнула Мирослава, знавшая подругу, как свои пять пальцев.

— Я живу по формуле: «Жизнь коротка, искусство вечно».

— При чем здесь искусство?! — удивилась Волгина.

— Так хороший секс — это и есть великое искусство!

— Ты чего звонишь? — спросила Мирослава.

— Вот ты всегда так, — обиделась на минутку Люся, — соскучилась я. Ты когда приедешь?

— Пока не знаю.

— А я вечеринку задумала закатить.

— В честь чего?

— Просто собрать друзей, повеселиться. Не слышно, когда Витька объявится?

— Пока нет… — грустно ответила Мирослава.

— Ты чего, — встревожилась Люся, — я опять не то ляпнула?

— Да нет, просто писем от него давно нет…

— Наверное, скоро вернется.

— Надеюсь.

— А у тебя какие планы на Мориса? — вернулась Люся к излюбленной теме.

— Никаких…

— Не понимаю я тебя.

— Мы вместе работаем.

— Но это никак не мешает вам вместе спать.

— Люся, ты меня утомила!

— Ах, какие мы нервные. Ну ладно, я хотела тебе сказать, что скучаю, люблю и возвращайся поскорей.

— Выполню работу и вернусь.

— Очень уж ты правильная, Славочка. Ну ладно, жду, целую. Пока.

— Пока, Люся.

Мирослава подержала какое-то время в руке сотовый, тихо вздохнула, убрала его в карман. Она смотрела на сад Трофимова…

Задумчивый ветер неторопливо перебирал листву деревьев, расцвеченную в разные тона от кружевного золота до торжественного пурпура. И вспоминала свой сад…

А еще ей отчего-то вспомнился ее последний роман…

— Завтра у моего друга день рождения, — сказал Андрей.

— Хорошо.

— Что хорошо?

— Встретимся в конце недели.

— Разве ты не хочешь пойти вместе со мной?

— Исключено. — Она нежно коснулась пальцами его щеки.

— Но почему?! — отстранился он.

— Мы же с тобой договаривались с самого начала, — мягко укорила она.

— Договаривались! Но все меняется. Мы встречаемся четыре месяца! И точно подпольщики! Я хочу знать почему?!

— Может быть, обойдемся без выяснения отношений? — улыбнулась она ласково и снова потянулась к нему, но он насупился и не отвечал на ее прикосновения.

— Хорошо, — сказала она, — если у тебя нет настроения…

К ее огромному удивлению, он с силой притянул ее к себе и посмотрел в глаза.

— Я так больше не хочу! — заорал он.

— Ну, что ж, я не собираюсь тебя неволить, — произнесла она холодно, сбросила его руки и поднялась.

Он вскочил на ноги:

— Ты, как нищему, бросаешь мне жалкие крохи своего времени, — в его голосе была нескрываемая обида, — почему мы не можем встречаться, как все нормальные люди?!

— Мне кажется, что я с самого начала сказала тебе — никаких возвышенных чувств. Только постель. Ты со мной согласился.

— Я думал, что это обычное женское кокетство…

Она искренне рассмеялась.

Он хотел сказать что-то негодующее и резкое, но она быстро произнесла:

— Мне пора. Извини.

— Подожди!

Однако она уже выскользнула за дверь. Когда он выбежал следом за ней, то, лишь стоя на крыльце, увидел, как она садится в такси.

«Ну вот, — подумала Мирослава, — придется заводить новый роман… Черт! Почему мужчины так непостоянны?..»

На Полевой она выбралась из такси, спустилась на набережную.

Волга как будто дремала под лучами заходящего солнца, нехотя отражая малиновые облака. Молча довольно долго Мирослава смотрела на незаметное течение реки. Потом достала сотовый, который, в отличие от рабочего, предназначался исключительно для звонков брошенного Андрея, и, почти не размахиваясь, швырнула его в реку. На месте падения взвился сноп брызг, точно Волга подняла руку и поймала грустный дар отвергнутой любви…

Мирослава еще несколько минут постояла на берегу и отправилась на стоянку такси. Она надеялась провести вечер с удовольствием, а получилась пустая трата времени.

И еще Морис…

Она заметила, как он хмурится в те вечера, когда она поздно возвращается домой. Хотя какое ему дело?! Морис Миндаугас вел себя как-то странно…

И еще она ловила себя на мысли, что думает о нем чаще, чем следовало бы. Хотя заводить с ним роман, с точки зрения Мирославы, было неразумно. Нельзя смешивать работу и удовольствие…

Незаметно пролетела суббота. А в воскресное утро Мирослава проснулась поздно. Ее разбудили вкусные ароматы, долетевшие и до ее комнаты.

Она встала, раздвинула шторы, распахнула слегка приоткрытое окно. Стояло теплое, прозрачное утро, одно из тех утр, что бывают порой не только в начале, но и в середине осени.

В дверь тихо постучали.

— Да, — отозвалась Мирослава.

— Вы уже проснулись? — спросила Елизавета, не открывая двери.

— Да, только что.

— Ну, вот и здорово, присоединяйтесь поскорее к нам. Мы сидим на кухне. Голодные! — добавила она шутливо-грозным тоном.

— Я сейчас, — отозвалась Мирослава.

Она приняла душ, оделась и через двадцать минут вошла в уютную кухню трофимовского дома. Все понятно, Лиза выполнила свою угрозу заботиться о ее питании…

— Как у вас тут хорошо, — невольно вырвалось у детектива.

— Будем завтракать, — весело отозвалась Лиза.

Богдан внимательно посмотрел на Мирославу, но ни о чем не спросил.

Волгина понимала, что Трофимова интересует, есть ли в деле подвижки, но торопить события не стала, с удовольствием уплетая блинчики, испеченные Лизой.

Василию сегодня досталась увесистая порция гусиного паштета. Кот не смог съесть всю ее сразу, но и отходить далеко от миски не входило в его планы. Он дремал, растянувшись поблизости. Время от времени кот приоткрывал то один, то другой глаз, наблюдая за окружающей обстановкой…