— Да, вы правы. Это сказочный лес, — медленно проговорила Рени.

— А вы — Спящая красавица. Вы лежите в своем заколдованном Дормантском лесу и ждете Принца, который поцелует вас и снимет заклятье.

Он улыбался, глядя на нее сверху. Она торопливо встала.

— Я не красавица, и я не сплю, а вот мой нос, похоже, блестит.

— Вы красивая, и вы пока еще спите. Я все думаю, могу я сыграть этого Принца?

Он стоял вплотную к ней, и ее сердце, казалось, было готово выпрыгнуть из груди. Каждый нерв ее тела откликался на его близость; от волнения Рени побледнела, а ее глаза потемнели. Он спокойно стоял, испытующе глядя ей в глаза. Испугавшись, что он прочтет в них все, Рени резко отвернулась.

— Похоже, еще не время, — загадочно сказал он. — Спи дальше, малышка.

Рени поднесла руки к груди, тщетно пытаясь унять бешеный стук сердца, и острый лучик света блеснул и заиграл в камешках обручального кольца. Леон резко схватил ее левую руку и поднес к глазам, разглядывая бриллианты.

— Знак вашей помолвки? — спросил он. И не дожидаясь ответа, добавил: — Думаю, что это кольцо — обман.

Рени, застигнутая врасплох, не знала, что ответить.

— Просто… Нет, это не так. Она лихорадочно пыталась совладать с собой. Да, он угадал, но никак нельзя допускать, чтобы он узнал правду. У него в кабинете она едва не выдала себя, а ей ни за что не хотелось, чтобы в его глазах она стала одной из многих, кто не устоял перед его обаянием. Миф о Барри был спасительным убежищем, в котором она могла спрятаться от него. Да и от себя тоже.

Радуясь тому, что ей удается говорить бесстрастно, она спросила.

— Что же заставило вас так подумать?

Он все еще держал ее руку и, словно завороженный сиянием камней, поворачивал ее. Он бросил на Рени быстрый насмешливый взгляд.

— Ваш любимый, должно быть, очень самоуверен, если согласился отпустить вас одну в Париж на такое долгое время.

— Но он вовсе не… — запротестовала Рени, но тут же сконфуженно замолчала. Он не должен знать о том, как отреагировал Барри на эту поездку. Рени пришла в голову мысль: может, стоит сказать ему, что ее жених как будто скоро приезжает. Но пока она холодно сказала: — Не думаю, чтобы вас это как-то касалось.

— Нет? — Он выпустил ее руку. — Рени, поверьте, это не дерзость. Но для вашего будущего важно, чтобы я хорошо понимал ситуацию. Мне кажется, вы не любите этого молодого человека, — ваши глаза оставались холодными, когда вы говорили о нем. Я заметил это и в Ла Боле. — Рени была потрясена его проницательностью; этот человек видел ее насквозь. — Наверное, о вашем браке договорились родители?

Несмотря на страх, Рени развеселилась при мысли о том, как ее мать устраивает ее личную жизнь.

— Все совсем не так, — сказала она Леону, — У нас в Англии нет обычая, чтобы родители сговаривались о женитьбе детей. Но если мы не показываем своих чувств, как вы, французы, это не значит, что мы не умеем любить.

Она замолчала и покраснела до корней волос. Она поняла, что заставить Леона поверить в несуществующую любовь будет трудно, и ей мешало ощущение, что он не верит ей.

— То есть, вы полагаете, что это французы придумали такую l’amour и носят ее на голове вроде шляпки? — весело спросил он.

— Они считают себя знатоками в любви, разве не так? — резко спросила Рени. — Они постоянно пытаются доказать что это самое важное.

И тут Леон набросился на нее.

— Так вы думаете, что любовь — это ерунда?

— Она… Она очень часто лжет. Для брака более надежным основанием служат дружба и взаимопонимание.

В это она действительно верила когда-то, до тех пор пока не узнала любви; но сейчас эти слова звучали банально и неубедительно даже для нее самой, а Леона они, похоже, раздражали, так как он был вне себя.

— Могу заверить вас, что как бы мои соотечественники-мужчины ни превозносили l’amour, большинство из них рассматривают брак как деловую сделку, — жестко сказал он.

Слезы навернулись ей на глаза, и она, чтобы скрыть их, отвернулась от Леона и смотрела на горизонт за лесом. Очарование этого вечера безвозвратно ушло. Леон разбил его своими настойчивыми бессмысленными вопросами, которые были ей неприятны. А его последние слова больно ударили ее.

— Срок вашего контракта истекает в следующем месяце. Мне не удается продлить разрешение на ваше пребывание во Франции.

Она резко повернулась к нему, в ее глазах стоял ужас. Одно дело — уехать добровольно, и совершенно другое — быть выдворенной из страны, а если у нее не будет разрешения на работу во Франции, то разлука с Леоном будет неминуемой и безвозвратной.

— Мне очень жаль, — небрежно заговорил он, не сводя с нее глаз, — поскольку вы подавали надежды и могли бы иметь большой успех.

— Если это и так, то только благодаря моему сходству с Туанет.

— Ха, Туанет!

Как только было произнесено это имя, казалось, что-то встало между ними, — Леон помрачнел, и его лицо сделалось непроницаемым. Он словно постарел сразу на несколько лет.

— Вы все смотрите на меня как на Туанет, — в отчаянии закричала Рени, — но я не Туанет. И вы все равно рано или поздно разочаруетесь во мне.

— Не думаю, — спокойно сказал он. — Если говорить о вашем сходстве с ней, то оно чисто внешнее. У вас есть то, чего она была начисто лишена.

Рени озадаченно смотрела на него. В устах Леона такая характеристика его возлюбленной звучала странно. Но тут Рени осенила мысль. Может, его любовь не была взаимной? Обычно в таких случаях мужчины склонны считать женщину бессердечной, и уж кто-кто, а Рени знала, какие страдания доставляет безответная любовь.

— И успеха, я уверен, вы добьетесь, — продолжал он. — Проблема лишь в том, как оставить вас в Париже. Я не вынесу, если вы уедете, Рени.

Его голос дрогнул, а темные глаза смотрели с мольбой. Итак, он по-прежнему черпает в ней свое вдохновение. Она вспомнила тот случай с Пьером, когда он опустился до шантажа, чтобы добиться ее согласия, но сейчас он, похоже, был в растерянности.

— Тут, наверное, ничего не поделаешь, — уныло сказала Рени.

— Ну почему же? Вы… вы что-то придумали?

— Есть один выход, — нерешительно заговорил он. — Но в этом случае вам придется выбросить свое кольцо.

Рени обомлела, не зная, чего ждать дальше.

— Вы что, с ума сошли?

Он покачал головой и озорно улыбнулся.

— Если бы вы стали моей невестой, то мне удалось бы провести наши власти. Ведь когда моя невеста станет женой, она примет французское гражданство, просто нужно немного подождать.

— Ох! — Рени закрыла руками лицо. — Но это же… чересчур!

— Вовсе нет, это всего лишь деловое соглашение, — решительно сказал Леон.