– Погодите-ка. – Хоть Реджи и схватывал картину медленнее моего, зато она его веселила гораздо сильнее. – Погодите-ка. Погодите. – Он расхохотался. – Дайте скажу напрямик: я думал, что целуюсь с Джози, а это была Вероника? – Он согнулся пополам от истерического хохота.

Джози, сидевшая в уголке карантинного отсека, радовалась куда меньше.

– Прости, Арчи… – пролепетала Вероника в полной растерянности. – Ну как же я могла не понять? Нет мне прощения. Знаешь… мне и в голову не приходило, что такое может случиться.

Если уж Ронни была раздавлена, то для моих чувств и слова-то подходящего нет. При мысли о том, что Реджи целует Веронику, мне снова захотелось пойти в «Красный круг» или еще куда похуже. Остановило меня только полное отчаяние Вероники – все вышло случайно, ей было очень плохо, и я не мог сделать ей еще хуже.

– Бро! – хрюкнул Реджи. – Можешь называть меня «мистер Укради-мою-девчонку». – Он помахал в воздухе кулаками, и меня снова захлестнула волна ярости. Бетти похлопала меня по спине, успокаивая.

– Прикольно, – высказался Джагхед. – Есть в этом что-то нетипичное. Можно гордиться. Вперед вышла Бетти.

– Хватит, Шерил! Довольно. Из-за тебя всем стало больно. И мы ни на шаг не приблизились к выяснению того, кто был нулевым пациентом. – Она глубоко вздохнула. – У Кевина мы все пили пунш из одной и той же чаши. Если хоть кто-то один был болен, значит, заболели мы все.

– Бетти права, – подтвердил Джагхед. – И вряд ли мы выясним, с кого это началось.

Под гнетом таких новостей у меня подкашивались ноги. Шерил заронила мне в душу гнев и боль. Стоило только представить, как Реджи и Вероника обнимали друг друга… Даже если это нелепая случайность, даже если она понятия не имела, кто это, все равно глаза застилала ярость.

И мы так и не выяснили, с кого началась эпидемия. Тогда для чего же надо было все это затевать? Чтобы воскресить мои давние глубинные страхи?

Мы стояли, обдумывая неожиданные открытия, и чувствовали, что блуждаем во тьме. Вдруг над головой ожил динамик внутренней связи. Директор Уэзерби делал новое объявление.

– Говорит директор Уэзерби, – прогремел над залом гулкий голос. – Рад сообщить, что сегодняшняя вспышка болезни локализована. Мы возобновляем регулярные школьные занятия, в том числе намеченную на сегодня премьеру спектакля «Суровое испытание». Благодарю за внимание.

Интерком умолк. В зале повисла тишина.

– Спектакль все-таки состоится? – Я даже не заметил, как к нашей компании подкралась Джози.

– Как это может быть? – нахмурилась Шерил.

И тогда вперед вышла Бетти.

– Второй состав. Дублеры, – зло прошептала она.

А Шерил уже снимала селфи вместе с Джози. От ее перепадов настроения голова шла кругом.

– Улыбнись! Хештег «выжившие».

Бетти протянула к ней руку:

– Шерил, дай свой телефон. Кажется, я знаю, кто нас заразил.

* * *

В конце концов загадку разгадала наша местная Нэнси Дрю. Она перелистала фотоальбом Шерил и поняла: нас подставили дублеры. Это было единственное разумное объяснение. Мы пили из красных кружек. А они из синих. Как выразилась Бетти, «хорошо срежиссированная атака».

У них, у дублеров, были тысячи причин ненавидеть нас. Вечно они на подхвате, вечно на вторых ролях. Мидж – на самом дне пирамиды «Лисичек». Мус – вечная мишень для шуток и приколов Реджи. Этель с ее рассказами о сине-золотых, от которой всегда отмахивались, если Джагхед и Бетти придумывали развлечение поинтереснее.

Да, мотив у них был. Если сложить вместе все их мотивы, удивляюсь, как они не придумали нечто подобное давным-давно.

Но, честно говоря, в тот момент я меньше всего думал о мононуклеозе. Опухшие гланды, слабость, карантин… Ну и ладно. Я переживу. Но мысль о том, что Реджи и Вероника обнимались, пусть даже ненамеренно, будет еще долго преследовать меня.

И никак невозможно отмотать время назад, стереть эти мгновения. Они ушли в прошлое. Что было, то было. И этот страх, мой самый глубинный, внезапно ожил.