С улицы пахнуло жареной картошкой и бургузом – похоже, мастер-класс Вархара не прошел для поваров даром. Даже кисло-сладкий аромат ночных цветов – и тот почти не чувствовался.

Местные фонари словно бы собирали из чего попало. Взяли толстые кривые ножки, причудливо изогнутые в самых разных местах, и повесили на них плафоны-шары, лилии, кристаллы, а то и вовсе – неправильной формы ромбы.

Эйдигер обвел рукой пейзаж – аляповатые, нескладные здания, фонари – и изрек:

– Аннигиляторы…

Помнится, таким тоном он припечатывал только внушателей. Да и то не всех. Гвенд удостаивался гораздо менее удручающего приветствия.

В окне нижнего этажа ближайшего здания бурно ссорились девушка с парнем. Высокая истла с белокурой гривой почти рычала:

– Нет! Признавайся! Откуда у тебя на плече этот след от губной помады? Если не скажешь – придушу!

На этой фразе Эйдигер заметно оживился. Угроза понравилась скандру, и он явно принял истлу за «свою».

Жилистый, черноволосый истл с квадратной челюстью что-то мямлил про столкновение на лестнице, про падение сальфийки прямо в его объятия.

Эйдигер подошел к окну, не выпуская моей руки, и гаркнул:

– А ты не думаешь, что это – кровь из разбитой губы девушки? Давай найдем ее, пустим кровь и сверим группу! Готов всецело содействовать!

Истла восторженно сверкнула серыми глазами, расплылась в хищной улыбке и нарочито нежно спросила парня:

– Так как выглядела та несчастная? Мы быстренько проверим ее кровушку!

Парень сник, нервно дернул плечом и выдавил:

– Ну да, мы обнимались. Но я понял, что люблю тебя, моя доро…

Остальную часть слова он кричал, пикируя из окна. Эйдигер посторонился, убрал меня с траектории полета изменника и наблюдал, как тот бухается на желтоватую брусчатку.

– Спаси-бо! – оскалился парень, ловко перекатился и вскочил на ноги.

Эйдигер пожал плечами и равнодушно ответил:

– Еще приходи! Надо будет добавить, всегда рад. Кстати, у древних скандров за измену отрубали голову.

Истл вжал голову в плечи, словно ожидал, что Эйдигер решит прямо тут, в тихом академическом дворике, совершить акт правосудия.

– А почему голову-то? – свирепо рыкнула из окна истла.

– Ну не будете же вы утверждать, что мужчины, на самом деле, думают тем самым… Ну тем, чем изменяли. Избавляться нужно от причины измены, – невозмутимо объяснил Эйдигер, крутанулся на пятках и повел меня в другую сторону.

Еще на подходе к столовой, стало ясно – «заветы» Вархара уже вовсю исполняются.

Несколько нескладных леплеров, гораздо более худощавых, чем я привыкла, прибивали к двери табличку: «КУШАТЬ ПОДАНО», размером почти с саму дверь.

Заметив нас, они бросились врассыпную, но дверь открыть не забыли.

Мы вошли, и желудок неприлично заурчал.

Здесь пахло булочками с корицей, жареным мясом, рыбой, картошкой, пряными соусами, свежими яблоками, сочными грушами и апельсинами…

М-м-м… Только теперь я вспомнила, как же проголодалась.

Эйдигер задорно подмигнул и метнулся к столику с высокой башней подносов. Скандр ловко выдернул нижний и сразу второй оттуда же. Стопка секунду покачалась, но старший Мастгури прищурился – и она замерла на месте.

Не знаю, как выглядела столовая до лекций Вархара, но теперь она почти не отличалась от столовой родной Академии. Вдоль светло-желтых стен выстроились столы с яствами. На последнем из них поблескивали металлическими боками канистры с чаем. На них уже успели повесить таблички – такие, что даже полуслепой прочел бы с другого конца огромного зала.

«Чай без всего. Чтобы был». «Чай с мятой, для успокоения нервов после встречи с гостями». «Чай с мелиссой для души после душевного общения со скандрами и мрагулами». «Чай со зверобоем для укрепления иммунитета перед встречей с гостями из Академии Войны и Мира». «Белый бодрящий чай! Внимание! Перед встречей с гостями из Академии Войны и Мира не употреблять! Слишком много бодрости может привести к моральному и физическому истощению организма. А это истощение способно привести вас к Доктору Шоку и его брату – Доктору Зверю».

Я думала, Эйдигер разозлится на «тонкие» намеки аннигиляторов. Но скандр нашел глазами повара – тот как раз выносил из кухни поднос со свежими ножками бургуза, запеченными на решетке. Чернокорый таллин с собранными в длинный хвост волосами, похожими на серебряную проволоку, припустил быстрее. Поднос затрясся в его руках, и ножки запрыгали, словно живые.

Эйдигер перехватил на лету две штуки, за считанные секунды обглодал до костей и резюмировал в сторону повара – таллин замер возле стола с яствами и нервно теребил подол свободной светлой туники.

– Ну что сказать? Бургуз мягковат и пережарен. Настоящий мужчина должен есть мясо, от которого у таких, как ты, повылетают все зубы!

Таллин двинулся в сторону двери в подсобку – по стенке, не сводя с Эйдигера опасливого взгляда. Скандр растянул губы в акульей улыбке, и повар заметно сник – даже плечи его грустно опустились. Эйдигер оценил, задорно подмигнул таллину и добродушно добавил:

– Не переживай! Еще научишься. Готовить бургуза – это искусство. Его надо постигать годами.

Только сейчас я обратила внимание, что в столовой почти никого не было. Вернее не так – почти не было местных и внушателей. Наши спортсмены устроились за квадратными белыми столами и вовсю уплетали жаркое.

Сестра с Вархаром не появились. Похоже, «заказали еду на дом». Нет, такой услуги Академии не предоставляли. Вархар просто посылал Лархара в столовую. Тот брал подносов десять, складывал их друг на друга и молча уходил.

Думаю, аннигиляторы впечатлились зрелищем не меньше, чем повара из нашей Академии.

Эйдигер набрал мне любимой жареной картошки с куриными крылышками, взял себе еще штук шесть ножек бургуза, чью-то тушку, фаршированную овощами, и лично донес до столика.

Честно говоря, я просто купалась в ухаживаниях скандра. Передать не могу, как же это приятно, когда мужчина все за тебя делает – открывает двери, приносит еду, спасает из потопа, решает все проблемы. Не знаю, как Оле удавалось так долго противостоять обаянию Вархара, но я сдалась варварскому очарованию Эйдигера сразу и навсегда.

Скандр даже налил мне мятного чая, а себе – крепкого черного.

Но ужин с Эйдигером просто не мог обойтись без неожиданностей. Даже если скандр настроился на мирный лад, уже одно его присутствие в разы повышало воинственность окружающих.

Я как раз допивала третью чашку мятного чая, когда сзади послышалось:

– Я много ем? Сама ты много ешь! Я перекусывала всего полчаса назад! И, между прочим, всего-навсего тарелкой борща!

Я обернулась на звук, как и все в столовой. За двумя дальними столиками, составленными вместе, расположилась наша команда по «фигурному плаванию».