Вдруг по моим ногам пробежал холодный ветер. Впротивоположном конце конюшни открылась маленькая, неприметная дверка, ипоявился конюх Василий с огромной картонной коробкой, на которой был намалевансиний крест.

– Кто здесь? – крикнул парень.

– Не волнуйтесь, Вася, – ответила я, – зашла проведатьКаролину, Галя ее мне подарила.

– Знаю, – улыбнулся юноша, – хорошая животинка, и, похоже,вы ей понравились!

– А что там, за дверкой? – поинтересовалась я.

– Там второй выход, на улицу, – пояснил конюх.

Я прошла в глубь помещения и выглянула наружу. Перед глазамирасстилался двор, а чуть вдалеке вторая конюшня.

– Там тоже лошади? – полюбопытствовала я. – Такое жепомещение?

– Нет, – покачал головой Василий, – всего на двух жеребцоврассчитано. Алексей Михайлович с Галиной Васильевной там коней Чванова держат.Знаете Андрея Владимировича?

Я кивнула.

– Вот его лошадки.

– А почему отдельно?

Василий пожал плечами.

– Их дело, хозяйское, так, значит, надо. Моя забота невопросы задавать, а лошадей холить!

Выпалив эту фразу, он вытащил из коробки какие-то большиерозовые пилюли и начал раздавать их животным.

Больше смотреть было решительно не на что, и я пошла в дом,где незамедлительно была усажена Галкой за стол.

Мы выпили чай, съели пирог с яблоками, поболтали о том осем, потом я попросила:

– Галка, дай мне адрес Каюровых.

– Пиши, – не удивилась Верещагина. – Подлеонтьевскийпереулок, 12.

По этому адресу я прибыла к семи вечера, плохо соображая,зачем сюда еду. Ясное дело, что в квартире никого нет, небось она опечатана…

Но на двери не было бумажки с печатью. Помедлив секунду, янажала на звонок. Не успела трель стихнуть, как изнутри донеслось:

– Кто там?

– Откройте, милиция, – быстро нашлась я.

Дверь приоткрылась, из нее выглянула девушка, даже девочка,по виду чуть старше Маши.

– Вам кого? – спросила она, напряженно глядя в мое лицо.

– А вы кто? – пошла я в атаку.

– Домработница, – пролепетала девчонка, – Марийка, сУкраины, только не сомневайтесь, у меня и регистрация есть и пропискавременная… Михаил Юрьевич и Елена Сергеевна все по закону оформили.

– Это хорошо, – осмелела я и нагло вошла в квартиру.

Похоже, несчастная Марийка до паники боится милицию и неслишком разбирается в том, что можно, а что нельзя делать сотрудникамправоохранительных органов. Во всяком случае, у меня домработница не спросилани удостоверения, ни ордера на обыск. Да она скорей всего и не знала, что обыскпроводят в присутствии понятых. Впрочем, я не собиралась рыться в чужих шкафах,честно говоря, не знала и сама, зачем пришла. У меня просто не было никакихидей. Если Лену убил не Михаил и если она не сама попала под лошадь,следовательно, ее лишил жизни кто-то третий, скорей всего, что несчастная былас ним знакома…

– Где телефонная книжка хозяев? – сурово спросила я.

Марийка сделалась ниже ростом:

– Так унесли!

– Кто?

– Так ваши, вчера!

– Можете назвать кого-то из друзей хозяев?

– Так не знаю!

– Как это не знаете?

– А не ходил никто!

– А родственники?

Марийка долго и сосредоточенно чесала босую пятку о пол,потом выдавила:

– Так у Михаила Юрьевича все померли, а у Елены Сергеевна ине было никого.

– Как не было, – хмыкнула я, – не в капусте же ее нашли!

– Не, – протянула Марийка, – в детдоме!

– Откуда ты знаешь? – удивилась я.

– Щас, – крикнула она и убежала.

Я осталась стоять посреди просторной, роскошно обставленнойкомнаты. Красиво, но немного мрачно. Темно-синие обои, такого же цвета шторы иковер, даже люстра была украшена висюльками синего колера. Издали казалось, чтоиз потолка вниз свисает дерево, увешанное спелыми сливами. Скорей всего уКаюровых не было никаких материальных проблем. Обстановка выглядела новой и,вероятно, стоила немало денег.

– Вот, – прокричала слегка запыхавшаяся Мария и сунула мне вруки конверт, – вот, бачьте! Аккурат двадцатого сентября пришло!

Я вытащила небольшой листок и прочитала не слишком четкиебуквы: «Уважаемая Елена Сергеевна Артюхина! Детский дом № 297 приглашает вас навстречу выпускников, посвященную 50-летию нашего интерната. Праздник состоится1 октября, в 12 часов дня по адресу: Большая Наливковская улица, дом 7. Советучеников».

– Она это письмо прочитала и засмеялась, – словоохотливопоясняла Марийка, – никуда, сказала, не пойду, станут денег просить, а мне имдавать не хочется, там одни воры сидят!

Разговор происходил за завтраком. Марийка как раз подавалакофе. Михаил одобрил жену:

– Правильно, нечего голодранцам помогать.

Лена кивнула. Потом Каюров ушел, а жена, очевидно, ощущаянекоторое неудобство, неожиданно обратилась к Марийке:

– Стоит только чуть-чуть встать на ноги, как мигом просителинабегают: этому дай, тому помоги… Между прочим, нам с мужем никто особенноплечо не подставлял. У Миши родители рано скончались, а у меня их и не было.

– Как это? – удивилась прислуга. – Отец с матерью у каждогоесть!

– Только не у меня, – спокойно пояснила Лена, – я –подкидыш, на вокзале нашли, под скамейкой, и сдали в приют!

Марийка не нашлась что ответить.

Я взяла приглашение и поехала домой. В голове было пусто,ничего конструктивного я придумать не могла.

Ни Аркадия, ни Зайки на месте не оказалось. Вспомнив, чтосегодня среда, и сообразив, что Кеша скорей всего отправился за сестрой вВетеринарную академию, я вошла в гостиную и застала там удивительную картину.