большое пронзенное сердце, нарисованное кроваво-красным карандашом, и говорило бы оно лучше всяких слов. Но я делаю то, что умею. Я пишу.

Родная. Любимая. Единственная. Мы с тобой – нечто цельное, неделимое. Мы жизненно необходимы друг другу. Мы – давно не только ты и я, научившиеся понимать другого на уровне подсознания, по одному взгляду или так и не вырвавшемуся вздоху. Мы – это создающаяся велением свыше Семья с большой буквы, это папа плюс мама плюс новые маленькие человечки, которых нам предстоит завести, провести по дороге жизни и научить всему. А научить можно только примером. Слова не помогут.

Мы с тобой научить – сможем. А слова… Слова – вот они. Здесь. Для тебя».

Стоило же выйти из комнаты, и реальная жизнь низвергала из сладостных эмпиреев. Болото быта засасывало и било под дых щекотливым соседством. О том, что Люба далеко, а я живу не один, вспоминалось мгновенно.

Днем я не закрывал дверь в свою комнату, привитая дома привычка здесь не имела ни плюсов, ни минусов, и до определенного момента я даже не замечал, что так делаю. Все изменилось в одну из пятниц, когда Маша только что пришла оттуда, куда зачем-то ходила утром по пятницам. Я «резался» в очередную игру-стратегию, пробиваясь на новый уровень, у меня все получалось, количество виртуальных плюшек росло вместе с настроением. День выдался удачный. Один гениальный ход решил многое, я почти достиг вершины игровой иерархии…

Разговаривая по телефону, Маша прошла из своей спальни в прихожую, вынула визитку из кармана висевшей на вешалке куртки и, глядя в написанное на визитке, ушла обратно к себе, по пути диктуя номер телефона и фамилию человека, к кому собеседнице следовало обратиться. Говорила Маша, как я понял, с подругой, а на то, что дверь моей спальни открыта, не обратила внимания. Погруженная в разговор, за время прохода по квартире она ни разу не глянула в мою сторону. Осталось добавить, что на «сестренке» в этот момент не было ни-че-го. Я медленно выдохнул и закрыл ноутбук. Играть расхотелось. Все мысли сдуло, а перед глазами, как в запущенном на бесконечный повтор коротком видеофайле, крутилось одно и то же: с телефоном около уха Маша выходит, пересекает гостиную, в прихожей свободной рукой достает визитку и, надиктовывая, возвращается к себе. По пути в прихожую тугие ягодицы трутся друг о дружку, издевательски пережевывая и проглатывая мои стертые в порошок инстинкты, крылышки лопаток порхают над тонкой талией, а при возвращении в спальню гордо вскинутые груди по-королевски глядят вдаль, и все прочее будто играет с бедным зрителем, как кошка с мышью, и насмехается над ним, кривя толстые губы. И так раз за разом. Невыносимо.

Я искренне любил Любу, но открывшиеся прелести Маши не оставили равнодушным. Я увидел в ней женщину. Женщина находилась рядом. Животный инстинкт требовал каких-то действий.

Как здорово, что тело и душа – разные вещи. Точнее, душа – не вещь, потому ее нельзя ставить на одну доску с телом. Нечто высшее, духовное, всегда перевесит низменное, которое можно пощупать, как-то использовать, купить и продать. Каждый выбирает по себе. Человек-вещь не задумается, как поступить в некоторых двойственных ситуациях, он даже не заметит двойственности, если впереди ждет удовольствие. Мне же важнее был дух.

Я открыл ноутбук. Оказалось, что ночное видение выступило в роли Музы, меня потянуло на творчество, захотелось выплеснуть что-то масштабное, животрепещущее и, одновременно, вечное. Чтобы Люба назвала гением, хоть и с оговорками. И чтобы, читая, она думала обо мне, о жизни, и о том, что, подгоняемое моими мыслями, надеждой и нетерпением, однажды, наконец, произойдет, чтобы волшебно повторяться снова и снова. В моих мечтах оно давно произошло, и в задуманном тексте мы с Любой, оставшейся безымянной, были давно и счастливо женаты, нам больше ничего не было нужно. Кроме одной мелочи. То, чего мне не хватало сейчас, там, в нашей будущей жизни, было, а проблема крылась в другом. Я настучал на клавиатуре название: «Цель жизни».

Нет, нужно проще, это же не диссертация, а повод задуматься о важном. О важном в первую очередь для нас. Я стер второе слово.

«Цель»

«Ночь. В глазах – звезды, неизвестно как просочившиеся в темень спальни. В мыслях – гармония. В моих руках – ты: теплая, желанная, родная. Считается, что если человек счастлив, то обычно не знает об этом. А мы знали. И были безмерно бесстыдно счастливы.

– Почему у одних людей есть путеводная звезда, а у других – нет? – спросила ты.

Неожиданный поворот в постельной баталии.

– Если ты о любви…

Все просто: без любви жизнь – ничто, но понять это можно, когда встретишь настоящую. Или когда ее потеряешь. Потому, понявших – единицы, а счастливых еще меньше.

Я набрал воздуха для ответа, но поцелуй растворил готовый ответ и стер из памяти.

– Я не о любви, – раздалось чуть позже, – я о другом.

О другом? Если задавить в себе пытавшегося спошлить поручика Ржевского, то…

Об установленных себе правилах и принципах?

О вере?

О славе?

О карьере или получении еще одного образования?

О национальной идее?

О ране оскорбленной справедливости, после чего хочется жизнь положить на узнавание сладости отсроченной мести?

О желании сделать из детей вундеркиндов и/или олимпийских медалистов?

О жажде стать чемпионом мира по чему угодно?

О мечте слетать в космос?

О покорении вершин?

Об "увидеть Париж и умереть"?

Наверное, мимика у меня была еще та.

– О цели в жизни, – улыбнулась ты. – Не иметь четко поставленной цели – это плохо?

Я задумался. Привести в пример идейных фанатиков? Не разбирая средств, они гонят окружающих туда, куда считают нужным. Чужие желания их не волнуют, и цель у них, определенно, есть. Или: заработать миллионы – чем плохая цель? Многих устраивает. И тоже – вперед, по трупам, наплевав на дружбу и прежние отношения. Или – совершить нечто небывалое, чтобы прогреметь в веках, давать интервью, красоваться на обложках, дефилировать на подиумах и выступать на корпоративах…

Люди, прущие к искусственно изобретенным целям, мне не нравились. Цель, достойная быть осуществленной, должна родиться в сердце – прийти сама и изменить жизнь к лучшему. Как любовь.

Впрочем, почему "как"?

– Не иметь четко поставленной цели не плохо, – сказал я, – а хорошо. Кто имеет в жизни четкую цель, тот для счастливой жизни потерян.

Ошарашил, да. Твои длинные ресницы вздернулись:

– Но ты… У тебя есть цель, и ты счастлив.

– Когда-то давно – да, у