— Пожалуйста… — прошептала она.

Словно разделяя ее чувства, граф сказал:

— Я отвезу тебя домой. Мы поговорим обо всем завтра.

Сейчас уже слишком поздно, а ты устала.

Обнимая ее одной рукой, он провел Тэлию через салон к залу.

Лакей поспешил подать ей плащ, а когда перед ней открылась входная дверь, Тэлия увидела ожидавшую их снаружи карету.

Она шагнула внутрь, все еще слишком растерянная, чтобы задумываться о происходящем. Словно разделяя ее чувства, граф обнял девушку за плечи, и она непроизвольно легла щекой на его плечо, но он лишь прикоснулся своими губами к ее лбу.

В тишине они направились в сторону Шеппердз-Маркет.

Позже, провожая ее сонными улочками к дому восемьдесят два, граф сказал:

— Ни о чем не волнуйся. Оставь все заботы мне. Завтра вечером я поведаю тебе о своих планах, которые все разрешат, и тебе не о чем будет больше тревожиться.

Он остановился там же, где вчера, и посмотрел ей в глаза.

— Спокойной ночи, моя милая, — нежно произнес он. — Я буду думать о тебе. Просто доверься мне, это все, что от тебя требуется.

Тэлия взглянула на него.

Она видела его глаза и все еще ощущала себя их пленницей.

Слова застряли у нее в горле, и Тэлия, развернувшись, поспешила к дому.

Лишь в ожидании, пока Анна откроет ей дверь, она обернулась.

Граф не сдвинулся с места, и ей казалось, что он возносится выше и выше, заполняя собою весь мир и достигая звездного неба.

— Тэлия, с тобой все в порядке?

Голос вывел Тэлию из задумчивости. Обернувшись, она увидела молодую швею, с удивлением глядящую на нее.

— Прости, — сказала она ей. — Ты что-то говорила?

— Я три раза спросила у тебя, тот ли это бархат, который ты хотела для шляпки леди Стэндиш?

Тэлия с трудом сфокусировала взгляд на куске материала в руках швеи.

— Да, это то, что надо. Спасибо, Эмили.

Швея вышла, и Тэлия напомнила себе, что на работе не следует думать о посторонних вещах.

Но это было нелегко, особенно после того, как этим утром Тэлия проснулась и ощутила, что ее сердце поет, словно сама она оказалась в иной стране, где ничто не было реальным, и солнечный свет заливал собою все.

«Это и есть любовь, — подумалось ей, — и все теперь по-другому. Ничто не так, как прежде».

Затем какая-то пессимистичная часть рассудка задалась вопросом: а значит ли любовь так же много для графа?

Заранее боясь возможного ответа, она не хотела задумываться над этим.

Влюбившись в графа, она встала перед лицом множества новых проблем — проблем, которые рано или поздно все равно предстояло решать, — но в нынешний момент для нее не существовало ничего, кроме ослепительного великолепия любви.

Она отправлялась спать, чувствуя, словно его поцелуй вознес ее к звездам и оставил там, в вышине над землей, где ничто не могло причинить ей зла.

«Теперь я должна смотреть в глаза реальности», — горько усмехнулась она.

Тэлия взяла шляпку, над которой только что трудилась, и попыталась вспомнить, как она намеревалась украсить ее.

Не успела она вдеть нитку в иголку, как в мастерскую влетела миссис Бертон.

— Пришел лорд Дервиш, — зашептала она, — и с ним его невыносимая сестра, леди Уэнтмор. Не забудь добавить к его счету десять процентов, чтобы он мог их сторговать.

Эта инструкция была непонятной для постороннего, но Тэлия прекрасно поняла, что от нее хотела миссис Бертон.

Существовала определенная категория клиентов, пытавшихся оспорить любую цену и настаивавших на скидках.

Подобным покупателям миссис Бертон изначально завышала цену, чтобы в итоге получить требуемую сумму.

Среди таких клиентов был и лорд Дервиш, автоматически вычеркивавший десять процентов со своего счета.

Таким образом, указанная поправка цены и относилась непосредственно к нему.

Не спеша, Тэлия вышла в зал магазина, где, как и ожидала, увидела миссис Бертон, обслуживавшую одну из тех капризных нетерпеливых красоток, что перемеривали все имевшиеся в наличии шляпки, прежде чем выбрать одну.

У второго зеркала ждали лорд Дервиш и его сестра.

Тэлия почтительно присела в реверансе.

— Доброе утро, миледи, — приветствовала она леди Уэнтмор, которую ей уже приходилось несколько раз обслуживать.

Ее светлость не стала тратить время на приличия.

— Я хочу видеть самые красивые и новые шляпки, причем самые оригинальные, — нетерпеливо произнесла она. — «

И я буду очень недовольна, если потом увижу на ком-нибудь такую же, как у меня!

— Будьте спокойны, миледи, — пообещала Тэлия. — Мы гордимся тем, что ни разу не продали двух одинаковых моделей.

Леди Уэнтмор недоверчиво фыркнула, однако все же уселась перед зеркалом и принялась поправлять искусно уложенные волосы.

Пятнадцать лет назад она была сногсшибательной красавицей, но теперь, когда ее очарование начало увядать, леди Уэнтмор всеми известными способами старалась сохранить черты молодости.

Лорд Дервиш, внешностью походивший на денди, был погружен в свои собственные думы и не обращал внимания на Тэлию.

— И вот, как я говорил, дорогая, — обратился он к сестре, — я заявил министру финансов, что дела требуют безотлагательного вмешательства. Если все будут столь безответственно относиться к уплате налогов, то откуда мы возьмем средства для поддержки армии, флота и прочих необходимых структур?

— Конечно, ты прав, — кивнула леди Уэнтмор.

Она вертела головой, пытаясь оценить привлекательность шляпки, которую Тэлия только что помогла ей примерить.

— Кстати, это напомнило мне об одной неожиданной новости, — продолжал лорд Дервиш. — Я услышал ее вчера вечером.

Он подождал, пока его сестра проявит интерес, спросив, что же это за новость, и пояснил:

— Лоусон на днях вернулся из Америки, и как ты думаешь, кто ему там повстречался?

— — Понятия не имею, — вздохнула леди Уэнтмор.

— Кавершем! Дензил Кавершем, важный, словно хозяин жизни!

— Сэр Дензил? — воскликнула леди Уэнтмор. — Я думала, он давно умер!

— Живее всех живых, если верить Лоусону, — ответил лорд Дервиш. — И если он вернется сюда, его будет ждать от , меня сюрприз.

Услышав имя отца, Тэлия словно окаменела. Но услышав, что он жив и по крайней мере здоров, она испытала такое облегчение, что едва сумела удержаться на ногах.