– Что ж, как хотите. Очень жаль, – добавил он, улыбаясь еще шире и демонстрируя белоснежные зубы.

Я распрощалась и, быстро спустившись с крыльца, пошла к своей машине. На очереди теперь у меня Даша.

«И все-таки, кто это мог быть? – продолжила я размышления, вспомнив о недавнем происшествии с выстрелом и о последовавшем затем телефонном звонке. – Неужели это Горбачев так сильно обеспокоился моим появлением во дворе дома Потаниных? Если это он, конечно… И как в таком случае он мог узнать, где я живу? Что-то я не заметила, чтобы за мной следили… Или теряю былую хватку?»

Однако последнее предположение я тут же отбросила, наказав самой себе быть внимательнее. Загадок порядочно…

Пытаясь получить ответ хотя бы на одну из них, я бросила кости на переднюю панель.

«27+7+20» – «Вы должны быть осторожны в делах, так как против вас затеваются неблаговидные поступки».

«Боже мой, – подумала я. – Только этого мне не хватало!.. Сколько же их еще будет?»

Я размышляла, стоит ли мне направиться к Даше прямо сейчас или все-таки лучше отложить визит до завтра. Посмотрев на часы и оценив ситуацию, я пришла к выводу, что, пожалуй, лучше все-таки дождаться завтрашнего дня. Тем более что это должен был быть выходной. Все-таки сегодня уже поздновато, к тому же я не была уверена, что вот так, с ходу, найду ее: Маргарита не дала мне точных координат, а названивать в половине одиннадцатого вечера в чужие квартиры и разыскивать незнакомую девушку – не очень удачная мысль. Правда, на завтра у меня еще запланирована беседа с дочерью Виталия Павловича – она приедет на похороны отца, – но я рассчитывала уложиться.

Идти на сами похороны я не собиралась: вряд ли мне там удастся поговорить о деле, да и с кем? Со Светланой и Моргуновым я уже беседовала, прочие родственники мне неинтересны. Масленников на похоронах вряд ли появится, а если даже и решит заглянуть, меня его кандидатура уже не интересует. Мне нужна лишь беседа с Аленой – для получения психологического портрета девушки, а также чтобы собрать информацию: не делился ли случайно с ней отец причинами своего хорошего настроения? Не связаны ли они с ней? Как я поняла, отец и дочь были достаточно близки.

Так или иначе я поехала домой и с чистой совестью легла спать, намереваясь с утра заняться поисками интересующей меня особы по имени Дарья.

Утро было солнечным и многообещающим. В отличном настроении я поднялась, приготовила легкий завтрак и через несколько минут уже заперла дверь на замок и осторожно, памятуя о вчерашнем неприятном событии, спустилась во двор…

Я огляделась по сторонам. Ничего подозрительного не обнаружила и, от души надеясь, что вчерашний «сюрприз» не повторится, открыла ворота гаража и села в машину.

Мой травмированный «Ситроен» проследовал по улице Радищева, поскольку дорога здесь была наиболее подходящей для крутого спуска и не менее крутого и продолжительного подъема машин, тем более не отечественного производства, повернул направо и неторопливо пополз по дороге. Я пристально высматривала нужное мне строение.

Проезжая вдоль вытянувшегося слева от дороги бесконечно длинного сквера, я очень быстро обнаружила девятиэтажную кирпичную коробку, на первом этаже которой располагалось кафе «Айсберг».

Затормозив, покинула автомобиль и спокойно направилась к дому, где, как я надеялась, жила Даша. Попутно я обратила внимание на двух молодых людей, которые выбрались из белого «ВАЗа», стоявшего неподалеку, но не придала этому особого значения.

Парочка тем временем неторопливо шествовала позади меня, и в подъезд мы вошли втроем. Я как ни в чем не бывало вошла в лифт и встала так, чтобы не стеснить своих попутчиков.

– Вам куда? – спросила я вежливо.

– Нам на последний, – пояснил парень в разрисованной майке, с головой, напоминавшей страусиное яйцо благодаря модной среди некоторых слоев молодежи прическе, а вернее, полному отсутствию таковой.

Я надавила на кнопку четвертого этажа, и кабинка лифта тронулась. Но через несколько секунд замерла между этажами.

Черноволосый высокий субъект с короткой челкой, в тренировочном костюме из комбинированной ткани, почти новеньком, спокойно и уверенно надавил на кнопку «Стоп». И «лысый» парень быстрым резким движением закрыл ладонью мое лицо, притиснув мою голову к стенке лифта, да так крепко, что я не могла ее повернуть, чтобы высвободиться. Я попыталась было прибегнуть к помощи рук, одновременно планируя пустить в ход колени и каблуки, и даже успела поднять руку, чтобы произвести прием, как напавший на меня молодой человек продемонстрировал мне зажатый в другой его руке нож. Нож оказался перед моими глазами. Смачно хрустнула пружина, выпустив гладкое, заблестевшее на свете плафона лезвие-жало. Парень навалился на меня всем телом и тихо процедил:

– Тихо, не дергайся, не то хуже будет! Не дай бог, вякнешь что-нибудь. Это окажется последний звук, вылетевший из твоей поганой глотки. Поняла?

Его товарищ даже не собирался вмешивался. Он просто стоял рядом и с интересом наблюдал за происходящим, спокойно ухмыляясь.

– Слушай меня внимательно и запоминай как следует, – продолжил первый. – Если не хочешь в морге оказаться, не лезь в чужие дела! Ясно? Если я узнаю, что ты наезжаешь на Горбачева, или увижу тебя где-нибудь рядом с ним, тебе придет абзац. Усекла?

Он поднес нож к моей шее и слегка надавил. В горле у меня будто застрял ком, который я никак не могла проглотить. Почувствовав укол лезвия, я постаралась не шевелиться, чтобы не заполучить травму, в которой я совершенно не нуждалась. Рыпаться не имело смысла.

– Усекла? – повторил парень еще более агрессивным тоном, показывая крепкие, ровные, как на подбор, зубы.

«Интересно, как я могу ответить, если рот мой крепко зажат ладонью, а голова вплотную придавлена к стене?» – невольно подумала я и чуть не усмехнулась.

Понимая, что количество извилин под выбритым до блеска черепом моего яйцеголового оппонента строго ограничено матушкой-природой, я не собиралась высказывать ему какие-либо возражения или вступать в полемику. Вот только дать сигнал, свидетельствующий о том, что я даю положительный ответ, я попросту была лишена возможности.

– А сейчас вали отсюда! И забудь сюда дорогу, навсегда!

Малоприятный представитель гоблинитета уже хотел было отпустить меня, но товарищ остановил его:

– Погоди. – Он взял мою сумочку. – Деньги есть?

Он порылся в сумочке, достал оттуда мобильник, кошелек, вытащил все его содержимое и бросил его, опустошенный, обратно в сумку.

– Вот теперь все, – удовлетворенно произнес он и нажал на кнопку первого этажа.

– Спасибо, будь здорова, дорогая, – грозно и нагло произнес первый и снова показал крепкие ровные зубы, широко мне улыбнувшись.

Дверь кабины наконец распахнулась, и я в сопровождении молодых конвоиров вынужденно покинула подъезд Дашиного дома. При этом старалась сохранять спокойствие и достоинство: связываться с вооруженной великовозрастной шпаной считаю делом бессмысленным.