Я пододвинула ему свою долю:

– Вам, кажется, не повредит еще немного.

Он вопросительно посмотрел на Ивана.

– Да пей, раз предлагают. Не каждый день удача улыбается.

Иван настойчиво пытался направить разговор в сторону «удачи». Но пока это не очень получалось. Он вновь наполнил стаканчики.

Пока мужики закусывали, я решила взять инициативу в свои руки и на ходу сочинила весьма правдоподобную историю о том, как однажды повезло моей подруге. Она якобы случайно нашла в пригородном поезде между стеной и сиденьем кошелек с тысячей долларов.

– Бывают же люди везучие, – мечтательно проговорил Иван. – Вон и у Федорыча на глазах одному парню тоже повезло. За здорово живешь, можно сказать, прибарахлился.

– Эт-то точно, – икнув, изрек Федорыч. – Повезло. Мужик в джипе откинулся, а он мимо как раз шел. Нет чтобы мне взять да подойти. Я ведь на углу как раз стоял. Коньки внучкины продавал. И ведь просил-то за них всего ничего. Жадный нонче народ пошел, не хотел никто покупать. – Плесневецкий поцокал языком.

– Да ты, Федорыч, не философствуй. Ты про парней лучше расскажи, которые тебе денег дали, чтобы в милицию не ходил.

Самсон Федорыч испуганно оглянулся, словно убеждаясь, не подслушивает ли нас кто-нибудь, приложил палец к губам:

– Я ведь только тебе про них говорил, а ты, ну болтать всем подряд.

– Ну ты даешь. Да про перстень и про кошелек ты всему двору рассказал, а теперь тайну из этого делаешь.

– Про перстень и про кошелек рассказывал. А про парней только тебе. А ты всему свету. Я ж тебя предупреждал, что это секрет.

– Ой, Федорыч, хватит загоняться-то, ей-богу. Тут же все свои. Танюха – моя хорошая знакомая. Она никому не скажет. Правда, Тань?

– Коне-ечно, – подыграла я Ивану. – Зачем мне язык распускать?

Иван вновь налил себе и Плесневецкому.

Теперь Самсон Федорыч дошел до нужной кондиции, до стадии обезьяны – жутко нравился сам себе, считал себя весомым, значимым.

– Свадьба в аккурат за этим джипом ехала. Кортеж, значит. Они в полквартале от аптеки остановились. Не знаю, заминка какая-то у них вышла, что ли. Пробка на дороге образовалась. А я на них и загляделся. Чего это там? – думаю себе. А тут этот джип тормознул. Он-то впереди кортежа ехал.

Федорович примолк, бросил взгляд на остатки водки в бутылке и только потом продолжил.

– Водитель в аптеку побежал. Я глянул на машину. Дверца джипа открылась. Мужик высунулся, голову так склонил. А рядом парень остановился. Высокий, красивый. Видный, словом. Весь из себя. Он к нему, к мужику этому, наклонился. За руку взял. Я подумал, что они знакомые. Парень вроде как в карман нагрудный к мужику полез. Я еще подумал, чего это он. Уж не обокрасть ли собрался. Потом смотрю – мужик в джипе молчит. На помощь не зовет. Ну а мое какое дело? И я опять на свадьбу глазеть стал. А парень тот ушел, пока я отвлекся.

Рассказчик снова замолчал, но уже сам увлекся воспоминанием и не смог остановиться, продолжал, как бы торопясь, выложить слушателям всю информацию.

– Тут и шофер вернулся. Зашел со стороны пассажира, чтобы, значит, дверцу-то закрыть. Хвать мужика за руку. И оглядываться стал, словно ищет кого-то. Меня позвал. Спросил, не подходил ли кто. Гляжу, мамоньки мои, мужик-то мертвый. Тут я про парня и ляпнул. Поинтересовался еще, не пропало ли чего. Ну, он и сказал, что вроде как кольцо с брильянтом с руки пропало. Потом кортеж мимо промчался. Водитель побежал «Скорую» вызывать.

– А почему вы решили, что парень тот, который перстень снял, еще и кошелек прихватил?

– Дык… Я ж говорю, что мне показалось, будто он по карманам шарит. Значит, кошелек искал. Ну, а раз искал, стало быть, нашел.

Логика железная. Скорее всего так оно и есть, подумала я, не перебивая рассказчика. А того прямо понесло.

– Вот тогда эти парни и подъехали. Они, видать, за джипом ехали, да в пробку попали – мне так показалось. Уж больно они расспрашивать дотошно принялись. Я и сказал, что так, мол, и так, перстень золотой у мужика увели. Один из них еще спросил, видел ли я точно, что перстень сняли. Я ответил, что нет. Я ведь и в самом деле не видел, что парень кольцо-то снял. Это ж водитель пропажу перстня-то заметил. А один из парней мне и говорит: «Молодец, дед. Меньше видишь, меньше знаешь – дольше проживешь».

Сунул тридцатку и велел идти домой, про перстень помалкивать, в свидетели не набиваться. Ну а мне что? Мне еще лучше. Кому ж охота свидетелем идти? Знамо дело, никому. Я и ушел, пока водитель не вернулся. А они остались. Вот и все.

– А тот парень, который тридцатку вам за просто так придарил, как он выглядел? – решила я кое-что уточнить.

– А что? Зачем тебе? – встрепенулся Самсон Федорович.

– Да я просто так спросила, – успокоила я его. – Есть люди, которые обожают строить из себя не знаю кого, крутых, словом, будто бы они всем миром правят. А сами ничегошеньки собой не представляют.

– Да кто ж его знает… – пробормотал Плесневецкий, задумчиво глядя в пустой стакан.

Я тихонько толкнула Ивана ногой и указала движеньем головы на водку. Тот кивнул и наполнил посуду.

Плесневецкий невольно облизнулся, как кот на сметану.

– Ох, хорошо, – крякнул он, зажевав очередную порцию горячительного напитка, развязывающего язык.

– Сказать точно не могу, но выглядел прилично. Такие на заводе не работают.

И Самсон Федорович подробно описал одного из «близнецов». Подкупил его не кто иной, как ныне покойный Валерий Абрамов.

А тот, что перстень умыкнул у покойника, ну очень похож по описанию на Костю, подарок судьбы мадам Истоминой.

Киря листал пухлую папку, прихлебывая чай из граненого стакана, когда я заглянула к нему в кабинет.

– А, Иванова, герой дня… На ловца и зверь бежит. Привет. Проходи, голубушка. Давненько не имел чести видеть тебя лично. Садись. Чаю хочешь?

– Спасибо, Сергеич. Ты всегда очень заботлив. И никогда не отказываешь друзьям. Чаю не хочу. Я лучше сигареткой побалуюсь, если не возражаешь.

Я устроилась на диване, обитом черным дерматином. Достала сигарету и закурила.

– Как твои дела? – продолжил разговор Киря.

Я пожала плечами:

– С переменным успехом.

– Это я вижу. Кстати, ты не смотрела выпуск утренних местных новостей?

– Нет, а что?

Я покачала головой, пытливо глядя прямо в глаза своего бывшего однокурсника. Я знала, что он сейчас скажет, и не ошиблась.

Киря вздохнул, закрыл папку:

– Да ничего. Машину с двумя пассажирами чуть ли не в центре города подорвали. Ты что-нибудь об этом слышала?