– Не боишься, что я разведу здесь розовые оборочки-рюшечки? – позволила себе Лайэл колкость.

– Нет, не боюсь. Ты хоть и несешь в себе заряд огромной женственности, но розовая чепуха – не твой стиль. Скорее что-либо серое, зеленоватое и золотистое, как апрельский день.

Вот как так можно? Вроде все о ней знает, а на самом деле – ничего!

Оба чемодана уже стояли рядом. У окна, на деревянной подставке, которая была одновременно и подоконником.

– Твой чемодан распаковать? – спросила Лайэл на всякий случай.

– Покоя не дают супружеские обязанности? – спросил он и перевел взгляд на кровать.

Лайэл вспыхнула и стала торопливо вынимать веши из своего чемодана. Джордан стоял рядом и брал по очереди из ее рук скромные, но со вкусом подобранные туалеты.

– Если хочешь выяснить, в каких модных домах я одеваюсь, то напрасны твои старания, – довольно резко сказала Лайэл.

Джордан, будто не обратив внимания на ее целенаправленную резкость, спросил:

– Как тебе Дагган? Или ты еще не разобралась в нем?

– Мне-то он понравился, но очень хорошо, что он пришелся по душе дедушке, – откровенно поделилась Лайэл.

Конечно, это обстоятельство затягивает болты на ее тюремной решетке. Если бы дедушке было плохо с Дагганом, то был бы повод для бегства из этой тюрьмы. Но если все так хорошо устроилось, разве можно рушить это преднамеренно?

Лайэл вздохнула. Джордан, должно быть, понял это по-своему и сказал мягким голосом:

– Брось ты возиться с чемоданами. Ложись и отдохни часок перед обедом.

Лайэл бросила на него опасливый взгляд.

– Без паники! Я пойду к себе и поработаю, – Добавил довольно резко.

Лайэл разобрала свой чемодан. Одежду – в шкаф, мелочь – в различные ящички, отобрала кое-что для стирки и аккуратно сложила в мешок из прачечной. Теперь можно последовать совету Джордана. Она плотно задвинула тяжелые шторы, разделась и легла. Где-то внизу проносились машины, бурлила и жила своей жизнью улица, но сюда этот шум не доходил. Лайэл заснула.

Когда через два часа она проснулась, то сразу и не поняла, где это она. Она же в Лондоне! Подошла к окну, раздвинула шторы и долго смотрела вдаль. Вечерние огни большого города мерцали, вспыхивали, как угли в камине. К обеду она решила надеть голубовато-серое шифоновое платье. Круглый, под горло, ворот. Длинный, волнами ниспадающий к запястью рукав. Элегантный крой и линии красивые. Сразу и не скажешь, что куплено в магазине готового платья! Прошлась несколько раз щеткой по густым шелковистым волосам и решила не собирать их в пучок.

Лайэл заканчивала макияж, когда вошел Джордан. Он окинул ее оценивающим взглядом и спросил:

– Как себя чувствуешь? Получше?

– Да, спасибо, – ответила Лайэл как можно вежливее и направилась к дверям.

– Я бы хотел, чтобы ты надела вот это. Она не успела и слова сказать, как Джордан щелкнул застежкой, надев ей на шею изумрудное «виноградное» колье.

Лайэл хотела было сразу же снять его и уже рукой нащупала замочек. Но он же попросил ее, он же не приказал! И, конечно, из этого не следует раздувать историю. Лайэл оставила замочек в покое.

Джордан улыбнулся. Так и есть! Вспомнил, как она клялась, что не наденет это колье. Ладно. Он и в более серьезных схватках побеждал!

Она была уже в дверях, когда он снова остановил ее:

– Кажется, твоему дедушке здесь очень хорошо.

Лайэл не ответила, а он добавил, медленно и осторожно подбирая слова:

– Чтобы ему не стало плохо, зависит от тебя, Лайэл.

– Довольно странный вывод ты делаешь, – отвечала Лайэл с обаятельной улыбкой. – Я могу поклясться, что именно ты держишь под контролем всю ситуацию. Он вздохнул.

– Ради Джо. До остальных мне дела нет… Она возмутилась и ответила резко:

– Хотя меня грубо заманили в эту скверную брачную ловушку, ради Джо я изображу, что в экстазе от этого счастья.

И тут же пожалела, что сказала это. Нужно срочно поправить свою ошибку! Джордан резко повернулся, пошел в ванную и захлопнул за собой дверь.

Ну нельзя же быть такой идиоткой! Он искренне старается сгладить острые углы, а она что? Получи по морде, дорогой Джордан, за все то доброе, что ты делаешь…

Дагган обедал вместе с ними. Он не хотел, но Джордан настоял. Лайэл улыбалась изо всех сил, Джордан шутил… Обед удался! Ожерелье произвело впечатление, Лайэл помалкивала, но всем своим видом старалась показать, что ей приятен восторг присутствующих.

Дагган был на уровне: живой ум, сочный колорит отточенных фраз, умение к месту вставить свое суждение, вовремя бросить реплику. Одним словом, он ни разу не уронил своего достоинства, но и не позволял себе забыть, что здесь он по долгу службы, вроде бы подневольный. Наверное, потому он подружился с дедушкой, что У них много общего, думала Лайэл.

Пересели к камину. Уилкес подал кофе и коньяк. Дагган сказал:

– Если не будет возражений, я позволю себе вас покинуть. По телевизору сейчас будет программа, которую я бы хотел посмотреть.

Лайэл заметила, что дедушка выглядит слегка уставшим, и еще раз оценила такт Даггана. А Дедушка сказал:

– Если это снукер[1], то и я к вам присоединяюсь. Я очень надеюсь, что Тейлор покажет класс и выиграет.

– Как раз поэтому и выиграет! – сострил Дагган.

Лайэл улыбнулась рыжеволосому остряку, поднялась, подошла к дедушке и нежно расцеловала его. Затем они оба удалились – вернее один поехал, другой пошел рядом.

Лайэл с опаской возвращалась к камину. Ясно, как дважды два, что у Джордана на уме! Нужно обойти его кресло сзади… Его рука ухватила ее за запястье, когда она выполняла этот, как ей казалось, хитроумный маневр. Запрокинув голову, он смотрел на нее. Затем вытащил ее из-за кресла и посадил к себе на колени.

Лайэл, отстранясь от него, сидела прямо, напрягая спину. На него не смотрела. Лицо ее пылало. Он притянул ее к себе и горячими ладонями обхватил ее груди. Пальцем он дотронулся до соска. Шифон никак не мог служить защитой! И Лайэл, теряя контроль над собой и задыхаясь, сказала:

– Не надо… прошу тебя, не надо.

Весь вечер она видела, что внутри него, за ширмой вежливых, изысканных манер клокотала ярость. Что ж, видно, придется расплачиваться за свои неосторожные слова, сказанные до обеда. Какая унизительная роль! Она вскочила и, уже не боясь его, отчеканила:

– Я, кажется, сказала, чтобы ты до меня не дотрагивался. Я ненавижу твои прикосновения!

– Одну минуточку, – произнес он медленно. – Меня совсем не интересуют твои переживания. Я хочу тебя и собираюсь осуществить это свое желание.