Армия Казимира была сметена, а сам король едва спасся, оставив свое знамя в руках тевтонцев.

Теперь в ордене было мало сержантов, и доля братьев относительно рекрутов и наемников в эскадронах была примерно той же, что и доля офицеров и унтер-офицеров относительно рядовых в современных пехотных полках. Арбалетчиков сменяли пехотинцы с ручным огнестрельным оружием, и богемские войска использовали боевые повозки. Среди них уже не было никаких романтичных искателей приключений, как в дни Винриха. Грюнвальдская битва разрушила престиж ордена, а войны в Литве перестали быть Крестовыми походами. Не было смысла ехать в Северную Европу ради опыта, который можно было получить ближе к дому. Пришли только волки-ландскнехты да маркитанты-шакалы, жадные до поживы. Эта тринадцатилетняя война состояла из осад и вылазок, но в ней было мало решительных битв. Солдаты грабили и сжигали города, разоряли деревни, опустошали поля, с крестьянами расправлялись целыми гуртами.

Наемники, всегда готовые выслушать выгодное предложение, часто переходили с одной стороны на другую. Чтобы расплатиться с ними, хохмейстер пытался продавать замки и поместья, даже города, но безуспешно. Земельная собственность уже не давала прибыли, и ордену не хватало денег. Арендная плата и налоги уже не собирались. Ландмейстер Германии Ульрих фон Лентерсхейм прибыл сражаться плечом к плечу с прусскими братьями и оказал им некоторую финансовую помощь, но ее надолго не хватило. Отчаявшийся Людвиг гарантировал оплату своим войскам двадцатью городами и замками, которые они вскоре и заняли. Ландмейстер Ливонии пытался выкупить Мариенбург, но не смог[47], и в 1457 году богемцы продали его Казимиру. Отчаявшийся хохмейстер сбежал на лодчонке в Кенигсберг, чьи сочувствующие жители прислали ему бочонок пива, но не дали ни гроша. Плауэн убедил верного бургомистра Мариенбурга Бартоломеуса Блюмена открыть ему ворота. Вместе они, располагая лишь малым отрядом, отчаянно защищали его от поляков, которые окружили город и заняли цитадель. Наконец, в 1460 году они потерпели поражение, и бургомистр Блумен был обезглавлен. Но Плауэн спасся и продолжил войну.

Разгром братьев при Жарновце (Пуцкий повят) в августе 1462 года численно уступавшим противником называют поворотным пунктом войны. Интересно посмотреть на состав войск ордена: 1000 тяжелых всадников в полной экипировке, 600 легких всадников, 1300 человек ополчения и 400 пеших солдат. Гораздо важнее оказалась морская битва, состоявшаяся в следующем году в устье Вислы. Братья отправили сорок четыре корабля против данцигцев, чей флот был оплачен драгоценностями их жен и возлюбленных. Однако прибыли союзники данцигцев из Эльбинга, и орден потерял все свои корабли и полторы тысячи человек. Это стало стратегической катастрофой, ибо она отрезала ордену водный путь в Западную Пруссию. Однако братья все еще сопротивлялись, не имея ни войск, ни денег, ни надежды, они держались в крепостях, к которым никто не мог прийти на помощь, и сдавали их одну за другой.

Когда хохмейстер в конце концов сдался в 1466 году, к тому времени он потратил 16 миллионов венгерских флоринов, и обе стороны потеряли более 100 тысяч человек. По Второму Торуньскому миру Польша получала Данциг и западные баллеи, которые с тех пору будут назваться Королевской Пруссией. Орден оставил себе восток, притом что в будущем не менее половины его рыцарей будут поляками. Хохмейстер должен был принести присягу польскому королю за свои прусские земли, и через эту унизительную церемонию несчастный Людвиг прошел в Золотом зале Торуни, «в разодранных одеждах, рыдая». Столицей Тевтонского ордена теперь стал Кенигсберг.

Орден разделился из-за договора. Братьям, находившимся за пределами Пруссии, было трудно подчиняться польскому вассалу, который сидел в Сейме по левую руку от короля. Ливонским рыцарям подтвердили их обычай выбирать собственного ландмейстера, а ландмейстер Германии стал называться дейчмейстером и получил большую независимость. Лифляндия оставалась грозной. В 1471 году Иван III, великий князь Московский, присоединил Новгород, после чего тевтонцы пытались взять Псков в качестве контрудара, для чего дождались 1480 года, когда Иван был занят последним вторжением Золотой Орды. Ландмейстер Бернхард фон дер Борх повел большое и хорошо вооруженное войско[48]по заснеженным дорогам и разграбил небольшой Вышгород 1 января 1480 года. В конце месяца он вернулся, одна его армия окружила Псков, а другая систематически опустошала окрестности. Бернхард отступил, когда московское войско вторглось в Ливонию, но 1 марта он преследовал псковитян на льду Ладожского озера, а затем разграбил и сжег город Кобыле, убив почти 4 тысячи жителей, после чего отступил. Рейды Ландмейстера глубоко потрясли жителей Пскова. В августе он неожиданно вернулся во главе «100 тысяч человек», угрожая Пскову. Республика оказалась в отчаянном положении, но Бернхард снова отступил. К сожалению, вторжение Золотой Орды окончилось провалом, и у Ивана освободились силы для защиты Пскова.

Прусские братья были твердо намерены вернуть себе независимость. В 1498 году они выбрали хохмейстером влиятельного князя Фридриха Саксонского, брата курфюрста. Кенигсберг преобразился, стал похож на королевский двор, где правили саксонские чиновники, и богатство князя-хохмейстера придавало ему иллюзорное великолепие. Он отказался приносить вассальную присягу польскому королю и потребовал вернуть западную Пруссию.

В концу века Лифляндия находилась в раздробленном состоянии, разбившись на три лагеря: епископы, города и рыцари. Последних от дел отвлекали распри между уроженцами Рейна и Вестфалии. Рига, Ревель и Дерпт лишились своих торговых прав в Новгороде, когда Иван III изгнал ганзейцев и всех немцев. Так или иначе, бюргеры Лифляндии и Пруссии покинули Ганзу после 1467 года. Орден всегда поддерживал хорошие отношения с татарами, его послы были в Казани и Астрахани, но Золотая Орда окончательно пришла в упадок. Иван женился на византийской принцессе, и Москва быстро превращалась в Третий Рим. Ее великий князь хотел получить выход к Балтийскому морю и угрожал Нарве из своей крепости Ивангород. Однако Мариенланду еще было суждено насладиться последним коротким возрождением, этот период часто называют его золотым веком. Вальтер фон Плеттенберг, родившийся в Вестфалии в 1450 году и избранный ландмейстером в 1493-м, был фигурой одного калибра с Книпроде. Красивый мужчина с изысканными манерами, доблестный воин и одаренный дипломат, он, казалось, вышел из героического века ордена в его закат. Он ограничил вестфальцам допуск в Лифляндию и управлял городами и епископами, стравливая их друг с другом и стараясь наладить особые отношения с архиепископом Рижским. Каспар Линде, который был архиепископом с 1509 по 1524 год, был его близким другом и сторонником. Даже бюргеры испытывали благодарность к Вальтеру за его благосклонное правление, которое продолжалось почти полвека[49].