Оперативная группа начала свою работу с вербовки албанских эмигрантов в Италии, Греции и других странах. Они проходили базовую военную подготовку, включавшую навыки партизанской и разведывательно-диверсионной деятельности, в тренировочных лагерях на Мальте — в то время британской колонии, а также в американской оккупационной зоне в Западной Германии. Небольшое количество эмигрантов проходили подготовку на территории самой Великобритании [3]. Глава секретных операций ЦРУ Фрэнк Виснер (Frank Wisner) признался Киму Филби: «Всякий раз, когда мы планируем вести подрывную деятельность где-либо, мы обнаруживаем, что под боком у нас есть англичане со своим собственным островом» [4].

На протяжении трех с половиной лет эмигрантов периодически засылали на родину. Они проникали в Албанию через горы Греции, прыгали с парашютами с самолетов, взлетавших с баз в Западной Европе, а также высаживались на побережье морскими судами, направлявшимися из Италии. Американские самолеты и аэростаты разбрасывали пропагандистские листовки, а также товары и продукты питания, которые были в дефиците в Албании: муку, халву, швейные иглы и лезвия для бритв. Все товары имели наклейки, извещавшие, что это подарки от «Албанского фронта национального освобождения». Это лишний раз подтверждает, какие утонченные «маркетинговые» уловки предпринимало ЦРУ — дитя своей страны — в ходе проведения многих своих операций [5].

В общих чертах план заключался в следующем. Подготовленные диверсанты должны были отправиться в свои родные места и попытаться разжечь антисоветские и антикоммунистические настроения, чтобы в конечном итоге поднять восстание. Они должны были распространять пропагандистские материалы, собирать информацию политического, экономического и военного характера, участвовать в саботаже, вербовать в свои отряды людей и снабжать их необходимым снаряжением и средствами. Впоследствии приток новых людей и накапливание материально-технических средств должны были превратить эти отряды в «центры сопротивления» [6].

Во времена холодной войны была принята точка зрения, что народные массы Восточной Европы только и ждут, когда их поднимут на открытое восстание ради их же свободы. Даже если бы так оно и было, выбор средства для «воспламенения» народного недовольства был крайне сомнителен, поскольку среди партизан находилось много таких, кто поддерживал идеи реставрации албанской монархии в лице реакционного короля Зогу, находившегося в то время в изгнании, а также тех, кто сотрудничал с итальянскими фашистами и нацистами во время оккупации Албании в ходе Второй мировой войны.

Безусловно, в эмигрантских комитетах были и люди с республиканскими и демократическими взглядами, но рассекреченные позже документы Государственного департамента США свидетельствуют, что известные албанские коллаборационисты играли ведущую роль в формировании этих комитетов. Госдепартамент считал, что эти коллаборационисты, имевшие «неоднозначное» политическое прошлое, «могли рано или поздно поставить в затруднительное положение правительство страны». Несмотря на возражения внешнеполитического ведомства, официальный Вашингтон сотрудничал с ними, оправдывая свои действия «соображениями разведки». Одним из таких людей с неоднозначным политическим прошлым был Джафер Дева (Xhafer Deva), занимавший пост министра внутренних дел во время итальянской оккупации. Он был ответственен за депортацию «евреев, коммунистов и подозрительных лиц» (об этом говорилось в захваченном рапорте нацистов) в фашистские лагеря смерти в Польшу [7].

От имени финансировавшегося ЦРУ «Национального комитета за свободную Албанию» внутри страны начала вещание мощная подпольная радиостанция, призывавшая к освобождению страны из-под влияния Советского Союза. В начале 1951 года из Албании пришло несколько сообщений об организованном открытом сопротивлении и восстаниях [8]. В какой степени эти события стали следствием заброски в страну эмигрантов с Запада и агитации, установить невозможно. В целом, кампания имела весьма незначительные успехи. Ее преследовала путаница с тыловым обеспечением, а суровая реальность была такова, что албанцы встречали эмигрантов совсем не как освободителей — будь то из страха перед жестоким режимом Ходжи или потому, что поддерживали социальные изменения в стране и не верили тому, что им предлагали эмигранты.

Однако самым худшим было то, что албанские власти обычно, похоже, знали, где и когда появятся диверсанты. Ким Филби был не единственным возможным источником разоблачительной информации. Почти наверняка в рядах албанских групп находились эмигранты различных мастей, и их беспечные разговоры также привели задуманную авантюру к фиаско. Филби, отмечая привычку членов оперативной группы ЦРУ и S1S потешаться над албанцами, писал: «Даже в самые серьезные моменты мы, англосаксы, никогда не забывали, что наши агенты только что спустились с деревьев» [9].

Безопасность операции обеспечивалась с такой халатностью, что корреспондент газеты «Нью-Йорк тайме» Сайрус Л. Сульцбергер (Cyrus L. Sulzberger) привел на страницах газеты несколько депеш из Средиземноморского региона, которые явно указывали на вмешательство во внутренние дела другой страны [10]. Но у статей не было ярких, привлекающих внимание заголовков, на этот счет не было сделано ни одного публичного комментария из Вашингтона, никто из репортеров не задавал государственным чиновникам никаких неудобных вопросов. Следовательно, для американцев это не было «событием».

Несмотря на один провал за другим и не ожидая кардинальных изменений в будущем, американцы продолжали операцию до весны 1953 года, когда сотни человек погибли или попали в тюрьмы. Назвать это просто навязчивой идеей — отрубить Сталину один из его пальцев — нельзя. На карту были поставлены профессиональный престиж и карьера. Видимый успех был необходим, чтобы «компенсировать прошлые потери» и «оправдать ранее принятые решения» [11]. А потерянные люди, в конце концов, были всего лишь албанцами, которые не говорили на языке английской королевы и еще толком не научились ходить прямо, по мнению англосаксонских столиц.

Была все же опасность, что эта операция может спровоцировать конфликт с Советским Союзом. СССР действительно отправил несколько новых истребителей в Албанию, очевидно, надеясь, что они помогут сбивать иностранные воздушные суда, сбрасывающие листовки и грузы [12]. Данная операция не могла не напомнить Сталину, Ходже и всему социалистическому лагерю о другой интервенции Запада в Советскую Россию, имевшую место тридцатью годами ранее. Она могла способствовать только еще большему нагнетанию «паранойи» по поводу намерений Запада и убедить их значительно усилить меры внутренней безопасности. В самом деле, все последующие годы Ходжа неоднократно вспоминал американское и британское «вторжение» и использовал его для оправдания своей изоляционистской политики.

В начале 1960-х годов Ходжа сам сделал то, что не удалось ЦРУ и S1S. Он вывел Албанию из советской зоны влияния. Албанский лидер очистил свое правительство от просоветских чиновников и переориентировал свою страну на Китай. Со стороны СССР никакого военного возмездия не последовало. В середине 1970-х Ходжа отказался ориентироваться и на Китай [13].

Впервые о Йозефе Святло (Jozef Swiatlo) стало известно 28 сентября 1954 года, когда он принял участие в пресс-конференции в Вашингтоне. Этот поляк был очень важным человеком, занимавшим высокий пост в министерстве общественной безопасности — главной спецслужбе Польши. Говорили, что он бежал в Западный Берлин в декабре 1953 года во время поездки по магазинам. На пресс-конференции Госдепартамент США представил его публике для того, чтобы он раскрыл тайну исчезновения семьи Филдов — американских граждан, пропавших в 1949 году. Святло показал, что Ноэль Филд (Noel Field) и его жена Герта (Herta) были арестованы в Венгрии, а их брата Германа Филда (Hermann Field) та уже участь постигла в Польше по приказу самого Святло. Аресты были произведены в рамках судебного процесса над одним из руководителей венгерских коммунистов. Госдепартамент к тому времени уже направил ноты протеста правительствам Венгрии и Польши [1].