Мифы «Исида и Хор в болотах Дельты» и «Сокровенное имя бога Ра» (см. следующую главу) представляют собой заговоры против укусов скорпиона [129] или змеи. Пострадавший египтянин отождествлялся с Хором или Ра, исцелёнными от ядовитых укусов благодаря магии. Считалось, что исчадие зла, по чьей воле действовала ядовитая тварь, решит, что оно опять имеет дело с могущественным богом, а не с простым смертным, вспомнит своё былое поражение и незамедлительно обратится в бегство. Заклинание завершалось словами, отождествлявшими пострадавшего египтянина с Хором или Ра: «Как исцелился Хор (Ра), так исцелится и имярек; он будет жить, а яд погибнет».

Сокровенное имя бога Ра

В основу пересказа положен текст так называемого «Туринского папируса» (конец Нового царства)

Когда Хор вырос, Исида захотела сделать своего сына могучим и непобедимым в любой схватке. Для этого нужно было, чтоб Ра отдал Хору своё Око — как символ власти и как урей, уничтожающий врагов.

Ра к тому времени уже одряхлел: руки его тряслись, губы дрожали, изо рта на землю капала слюна. Исида собрала эту слюну, смешала её с пылью и песком и из этой смеси создала могучего змея, и сделала его в форме стрелы, да не убежит живой от неё. Ядовитого гада она положила на дороге, по которой, осматривая свои владения — Верхний и Нижний Египет, часто ходил бог Солнца.

По свидетельству Д. Вилсона, ещё в XIX в. племя баниоро в Судане использовало змей для охоты на буйволов: «Они ловят африканских гадюк и живьём прибивают змей за кончик хвоста к земле посреди буйволиной тропы, так, чтобы пресмыкающееся могло укусить проходящее животное. Когда буйвол как обычно появляется на тропе, гадюка кусает его, впрыскивает яд, и животное вскоре умирает. В течение одного дня одна африканская гадюка может убить до десяти буйволов. Тело первого буйвола не едят, так как мясо считается отравленным, а все остальные употребляются в пищу».[34]

И вот змея ужалила великого бога! Ра закричал от невыносимой боли. Голос его достиг небес и привлёк внимание Великой Девятки. [130]

— Что случилось? — воскликнули боги, но у Ра не было даже сил, чтоб ответить им. Его челюсти дрожали, и все его члены тряслись, и яд заливал его тело подобно тому, как Нил заливает землю. Превозмогая боль, с неимоверным усилием солнечный бог проговорил:

— О боги, созданные из моего тела (и) вышедшие из меня! <...> Я расскажу вам, что случилось со мною. Меня пронзило нечто болезненное, и моё сердце знает что, но мои глаза не видят его, и моя рука не схватила его. Не ведаю я, кто сделал это со мною! Никогда я не испытывал боли, подобной этой, и нет боли сильнее её! <...> Поразил меня змей, которого я не ведаю!

И Ра велел привести к нему всех богов: может быть, кто-нибудь из них знает магическое заклинание, которое его исцелит?

Боги пришли. Среди них была и Исида. Она спросила Ра:

— Отец мой божественный, не змей ли ужалил тебя? Не один ли из твоих детей поднял на тебя руку? Воистину он будет повержен моими чарами, я заставлю его отступить от зрения твоих лучей!

— Меня действительно укусил змей, — простонал Ра. — Он ужалил меня, когда я обозревал свои владения.

— Я излечу тебя, — сказала Исида, — но для этого ты должен сообщить мне своё тайное имя, ибо все, даже люди, живут, когда их имена произносятся другими!

Как уже говорилось, египтяне придавали имени чрезвычайно важное, сакральное значение: имя (Рен) считалось одной из «сущностей» его обладателя — человека или бога. Знающий имя демона приобретал над ним власть. Змеи — стражи врат Дуата — пропускают солнечную Ладью только потому, что Ра и боги знают их имена.

К слову сказать: а ведь у нас — может быть, бессознательно, но всё-таки существует вера (или даже не вера, а смутное ощущение), что человек жив, пока помнят его имя. Не эта ли вера заставляет писателя мечтать, чтоб книги с его именем на обложке читали и спустя столетия? «Толстой бессмертен», «Гомер бессмертен» — только ли метафоры это для нас, или нечто большее?.. Почему нам хочется, чтоб надгробия с нашими именами простояли подольше и были посещаемы?.. [131]

— Знай же: я — создатель неба и земли, я сотворил горы и всё, находящееся на них. Я создал Время. <...> Я — Хепри утром, Ра в полдень и Атум вечером, — объявил Исиде солнечный бог.

Но это не помогло ему. Яд не выходил, и Ра не чувствовал облегчения. Ведь он хотел обмануть Исиду: он не сообщил ей своего тайного, сокровенного имени, в котором заключалось всё его могущество. Исида поняла это и сказала солнечному богу:

— Не было твоего имени в том, что ты мне говорил! Скажи его мне, и выйдет яд, ибо живёт человек, чьё имя произнесено.

Яд же жёг, разгораясь, и его пламя было сильнее пламени огня. Ра понял, что нет у него другого выхода, как открыть Исиде своё тайное имя. Солнечный бог приказал всем остальным богам удалиться и, оставшись с Исидой наедине, сообщил ей своё сокровенное имя. Он не произнёс его устами, а передал Исиде из сердца в сердце,[35] поэтому сокровенного имени Ра никто, кроме Исиды, не узнал. И когда он сообщил своё имя, Исида, великая чарами, сказала:

— Вытекай, яд, выходи из Ра! <...> Я творю, я заставляю упасть на землю яд, ибо он побеждён!

Ра был исцелён. А Исида, узнав его сокровенное имя, обрела великую силу и могла теперь наделить этой силой Хора.

Ипостаси младенца Хора

Ребёнок Хор почитался в двух ипостасях: Харсиес и Харпократ.

Харсиес (грецизир.; египетск. Хор-са-Исет — «Хор — сын Исиды»; илл. 98) — Хор-младенец; сложная ипостась Хора, связанная с культом Осириса. Обычно он отождествляется с престолонаследником или с правящим фараоном (поскольку фараон — «земное воплощение» Хора), поэтому Харсиеса, сосущего грудь Исиды, часто изображали в виде фараона и с его атрибутами — с уреем, в короне «Пшент» и др.

Харпократ (грецизир.; египетск. Хор-па-херед — «Хор-ребёнок»; илл. 99) изображался в виде нагого ребёнка с «локоном юности» на виске, сосущего указательный палец или держащего его у губ (греки истолковали [132] этот жест как символ молчания, поэтому греческий Гарпократ считался богом молчания[36]). Как и Харсиес, он отождествлялся с престолонаследником и правящим фараоном,