тонна горечи и лжи.

– Срок больше, чем тебе озвучил врач, – сообщают мне.

– Что?

– Сейчас у тебя 34 недели. Не 28, как ты думаешь. Я думал, у меня еще месяц в запасе, Насть. Думал, успею рассказать.

Губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Вот же глупости, я бы заметила, не так ли? Хотя я отмечала несколько раз, что живот большой не по сроку.

Меня обманывали.

Вцепляюсь в рукава Данияра, но не могу его оттолкнуть.

– Мы были вместе. Но в конце мая тебя у меня забрали. Ты была беременная. Беременная моим ребенком.

Живот твердеет под пальцами.

Я сижу с застывшим лицом и хочу успеть переосмыслить жизнь, но сорочка становится совсем мокрой.

– Господин Данияр, машина подана! Готовы ехать в больницу, – оповещает охрана, я хорошо слышу.

По дороге в машину я немного прихожу в себя. Даже говорю Данияру, что нужно взять с собой, я ведь готовилась к родам… к марту. А у меня 34 недели. Это на месяц меньше, чем вынашивают обычно.

Данияр надел на меня шубу и вывел на снежную улицу. В машине Данияр касается меня, а я отшатываюсь от него и пристаю к двери. Не могу его видеть. Не могу слышать. Я бы сочла это все бредом вовсе, если бы не фотокарточки.

– Насть, ты не должна была увидеть фотографии. Хотел, чтобы доносила как положено.

– Замолчи, – прохрипела я. – Замолчи. Я ненавижу тебя.

Мы прибыли в больницу в считанные минуты. Данияр все спланировал: быстрое прибытие, подготовленных врачей. Все… ради своего ребенка.

– Раньше на месяц, – недовольно сказала доктор, что вела мою беременность и лгала о сроке. – Ну ничего, 34 недельки – это тоже хорошо.

Если раньше я не верила, то вот сейчас до меня окончательно дошло.

Данияр забрал меня себе, потому что я все это время вынашивала его ребенка.

– Все пройдет, – пообещал Данияр, передавая меня в руки врачам.

Его жесткие ладони напоследок обхватили мое лицо, и он пообещал мне несладкую участь:

– Сосредоточься на родах. Я буду рядом, потом мы с нашим ребенком поедем домой. Все пройдет, Насть. Я помогу вспомнить.

– Я не хочу тебя вспоминать… – сказала я, испытывая ураган эмоций.

Данияр сцепил челюсти и с трудом отпустил меня. Если бы не рождение ребенка, он бы ни за что не расцепил от меня свои руки.

Глава 19

Данияр

– Начались схватки, – оповестила врач, спешно выйдя из палаты, в которой сейчас находилась Настя.

Она огляделась на охрану, раскиданную по этажу, и подошла ко мне ближе.

– Хорошо, – я удовлетворенно кивнул.

– Роды будут тяжелыми, Данияр Ленарович. Вы должны знать.

– Ваша задача – максимально их упростить. Мне нужен здоровый ребенок, – я смотрю в глаза врачу, которая будет принимать роды, и добавляю, – и здоровая жена.

– Данияр Ленарович, я ведь говорила вам, что ложь до добра не доведет! Зачем мы тогда соврали девочке, что у нее 24 недели? Для чего?

– Лиана Руслановна! – я повысил голос. – Вас это не касается. Делайте свою работу. Приведите к Настей психолога, на схватках с ней должен быть доверенный человек.

– Может быть, этим человеком будете вы? – предлагает женщина тихо.

Я поднялся с кресла, начиная ходить по коридору туда-сюда. Руки дрожали, но в душе клокотала ярость. Не хочет она меня вспоминать. А она, блядь, пыталась вообще?!

– Моя правда уже и так вызвала преждевременные роды. Сейчас будет только хуже, – выдавил я. – Идите и делайте свою работу. Даже если она двое суток будет рожать, вы должны быть рядом. Никаких смен акушерок. Только вы, только одна доверенная акушерка и один психолог! Персонал не должен меняться.

Поджав губы, врач кивнула. Знаю, что она не ослушается. Я хорошо ей заплатил и плотно связан с ее родными, ее брат – мой надежный партнер по бизнесу.

– Я заплачу еще столько же, – добавляю убедительно.

– Я ни в коем случае не сомневаюсь, Данияр Ленарович, – женщина краснеет от стыда.

Я кивнул, потому что знал, что не в деньгах было дело. В этой семье я был уверен.

– Я сделаю все, что в моих силах. Девочка сильная и здоровая, она справится, – говорит она и скрывается за дверью.

Настя была рядом со мной. Всего в нескольких шагах от меня. Это будоражило. Она любит нашего ребенка, но ненавидит меня, вот парадокс.

Я не знаю, соберется ли Настя с мыслями, но я надеялся, что она одумается. Я велел ей сосредоточиться на родах, ребенок – это первостепенная задача сейчас.

«Не хочу тебя вспоминать».

Эти слова приводят в ярость, но я хорошо научился держать себя в руках. Когда Абашева уходит к моей жене, я решаю уехать отсюда, но оставляю вместо себя главного по моей охране.

– Юсуф, будь моими глазами и ушами. Каждый час доктор будет выходить и докладывать тебе о состоянии жены.

– Понял, Данияр Ленарович.

– Каждый час ты должен узнавать, что происходит в палате.

– Не сомневайтесь во мне. Повсюду наши люди и люди господина Шаха, все будет в порядке.

Я кивнул. Видимо, Юсуф видит, как меня контузит, поэтому говорит размеренно.

– А вы как? Без охраны? – доносится в след.

– Обо мне не беспокойся, – бросил, не оборачиваясь.

Забравшись в машину, включаю обогрев зеркал. Выдвигаюсь домой по темноте и сугробам, за ночь сильно намело. За рулем начинаю чувствовать себя увереннее, но внутри до сих пор колошматит.

«Она, кстати, изменилась. Тихая стала, зашуганная. Не такая как раньше. Не цепляет, согласись, Дан?».

На светофоре