После встречи с Джианной, когда все встало на свои места, Винченцо не появлялся у ее дверей. Он общался с ней исключительно как с другом, а Эбби отвечала ему тем же. Никаких встреч, кроме как по Интернету. Так было проще и облегчало девушке чувство вины.

Джианна заставила Эбби признать, что она без памяти влюблена в Винченцо. Когда он поцеловал ее на прощание, ей стоило больших усилий не ответить ему. Его поцелуй был полон симпатии, но не страсти. Так он пытался успокоить Эбби.

Она любила его за это. Она любила его всей душой.

В конце оперы Эбби готова была умереть от грусти. Радамеса отвели в храмовые подземелья, где должны были заточить в камере. Аида спряталась там, готовая умереть вместе с ним.

Когда тенор пропел, что он никогда не увидит дневного света и Аиды, она вышла к нему, говоря, что умрет вместе с ним. Когда они упали друг другу в объятия, Эбби расплакалась. Она с легкостью могла представить столь сильные чувства, ведь именно подобное она испытывала к Винченцо. Скоро она родит ребенка и уедет навсегда. Думать о скорой разлуке было мучительно.

По пути домой Каролена смеялась над подругой, говоря, что та оказалась во власти гормонов. Эбби списывала все на фантастическую музыку и голоса, но обе знали, что за этим стоит гораздо большее.

Вернувшись домой, Эбби застала отца за компьютером.

— Как опера?

— Великолепно.

— Ты, кажется, плакала.

Она улыбнулась.

— Папа, ты же знаешь, что «Аида» может пронять любого.

— Сегодня звонила твоя тетя. Они нашли нам дом рядом с ними и прислали несколько фотографий. Посмотри, что ты думаешь. Он мне нравится гораздо больше, чем предыдущие.

Эбби подошла к отцу и посмотрела вместе с ним на экран.

— Милый дом. Мне нравится щипцовая крыша. Давай возьмем его.

Довольный ответом дочери, он посмотрел на нее:

— Ты говорила врачу о своих планах?

— Да. Он сказал, что, если не будет осложнений, я смогу лететь домой уже через неделю после родов. К тому же Винченцо отвезет нас на своем личном самолете с врачом на борту.

— Хорошо.

— Он сказал еще кое-что. Хотя он надеется, что я дохожу до конца срока, я не должна волноваться, если роды начнутся раньше. Ребенок уже опустился и может родиться в любой момент. Это нормально. Я рада, что моя беременность была легкой и беспроблемной. Если не возникнет осложнений, с ребенком все будет хорошо.

— Это успокаивает.

— Папа, ты уверен в решении покинуть Арансию?

— Абсолютно. Наступает время, когда ты понимаешь: еще один этап завершен. А ты?

— Конечно, я буду скучать. Я провела здесь большую часть своей жизни, но у нас есть семья в Род-Айленде, и ты будешь со мной. Как только я найду себе там работу, знаю, я буду счастлива.

— Я тоже. Теперь тебе пора спать, милая.

— Уже иду. Спокойной ночи. — Она поцеловала отца в лоб и ушла в спальню.

Все мысли Эбби теперь были об отце. Она знала, что после смерти матери у него были отношения с женщинами, но он явно был рад уехать из страны. Так как она считала, что это не из-за Винченцо, ей казалось, что в Штатах есть давняя знакомая отца, которую он бы хотел увидеть.

Забравшись в постель, Эбби поняла, что не может удобно улечься. Ей стало жарко, и она скинула одеяло. Последнюю неделю у нее болела спина и она чувствовала себя словно выброшенный на сушу кит. С шестого месяца малыш активно ее толкал. Скорее всего, она родит мальчика с длинными ногами, как у Винченцо.

Она знала, что принцу хотелось бы почувствовать эти толчки, но они договорились держаться друг от друга подальше. Она ходила плавать, зная, что не встретит его в бассейне. Он не встречал ее на лимузине. Скайп давал возможность говорить и видеть друг друга и даже обставить детскую комнату. Но скоро эти дни закончатся.

Все уже было спланировано. Когда Эбби родит, ее будут прятать от журналистов и слуг, пока она не улетит в США. В ее необычном контракте было оговорено: никаких контактов с ребенком и родителями. Эбби выполнит свою работу и исчезнет, что положит конец ее отношениям с Винченцо, ни встреч, ни разговоров по скайпу — ничто уже не свяжет их.

Так будет лучше и для них самих, и для королевства. Винченцо навсегда останется в ее памяти, но он уже не сможет быть частью ее жизни.

Каролена готовилась выступать в суде. Работа, с которой она просила помочь Эбби, спасала девушку в последние недели ожидания родов. Каждый раз, когда ее одолевали мысли о готовящемся к появлению на свет малыше, она загружала себя расследованием. Но посреди ночи ей не удавалось остановить бег мыслей.

Как и Винченцо, родившись, ребенок не будет знать иного мира. А принц станет великолепным отцом, в этом Эбби была уверена. Вся его жизнь перевернется, когда врач даст ему в руки малыша.

От мысли, что она никогда больше не увидит ребенка и Винченцо, Эбби расплакалась и плакала, пока не провалилась в сон.

Доктор Де Лука дал ей номера телефонов нескольких суррогатных матерей, но девушка не хотела с ними общаться. Опыт каждой из них был уникальным, и особенно — ее собственный, ведь она всеми фибрами души любила и этого малыша, и его отца.

В пять утра Эбби проснулась от более сильной боли в пояснице, чем обычно. Она знала, что это может быть началом родов. А может, тому причиной было долгое сидение вчера в концертном зале.

Она сходила в ванную и начала бродить по комнате. Боль утихла. Вместо того чтобы лечь в постель, она села на диван, вытянув ноги, и стала смотреть «Годзиллу» на итальянском. Ноги и пальцы рук у нее отекли.

Фильм усыпил ее, но Эбби проснулась вновь от боли.

— Ох.

Она встала и пошла в ванную комнату. Было больно. Очень больно. Дойдя до комнаты отца, она разбудила его.

— Папа? У мамы перед родами болела поясница?

Отец подскочил в кровати.

— Да. Боль шла от спины к животу.

— О, это то, что у меня.

— Я позвоню врачу.

— Скажи ему не беспокоить Винченцо и чтобы никто в больнице не сообщал ему об этом под страхом смерти.

— Милая, ты не можешь просить его об этом.

— Нет, могу! — Она впервые крикнула на отца. — Это я вынашиваю ребенка, и я не жена Винченцо. Это не мой ребенок. — Слезы катились у нее по щекам. — Если что-то пойдет не так, я не хочу, чтобы он там был, пока все не закончится. В его жизни было и так много страданий. Если все пойдет нормально, тогда он при… О-о-о… — Стало еще больнее. — Папа, пообещай мне, что передашь слово в слово, как я сказала. Я была послушной все это время, но сейчас хочу поступить по-своему! И заставь Ангелину поклясться молчать. Если она скажет Винченцо хоть слово, ой, боже мой, то ты уволишь ее без выплаты пособия, и она никогда в жизни больше не найдет работу. Я надеюсь на тебя, папа. Не подведи меня.