Я знала, что разрыв с фондом «Слышащие собаки для глухих» станет серьезным камнем преткновения на моем пути, но я была убеждена, что мне необходимо сделать это. Проект по обнаружению рака не сможет сдвинуться с места, если я не буду прикладывать максимум усилий, а я верила, что эта работа принесет большую пользу всему человечеству. Окончательно утвердилась в своем решении я из-за того, что мне стало некомфортно работать в «Слышащих собаках для глухих». К тому времени Энди занял руководящую должность в другой благотворительной компании, но оставил после себя в наследство слухи о том, что он был нечестен со мной, и все мои коллеги были в курсе этих сплетен. После смены администрации в фонде «Слышащие собаки для глухих» мы уже не могли использовать помещения для работы по диагностике рака. Это означало, что меня с фондом больше ничего не связывало.

Был еще один момент, утвердивший меня в решении уйти из нашей организации: трастовый фонд Bucks Healthcare NHS начал с нами переговоры о возможности исследований, финансируемых за счет их благотворительного гранта. Одним из основных критических замечаний относительно первого исследования (и на самом деле очень важным) было то, что мы не прибегали к услугам специалистов – тренеров-кинологов. Наш ответ был прост: у нас их не было, только собаки, которых мы тренировали за семь месяцев до испытания, причем разных пород и происхождения.

Теперь траст хотел понять, сможем ли мы повторить наши результаты с большим числом образцов и собаками, специально отобранными по их способностям. Они сказали, что нужно провести новое исследование, исходя из этических норм. У них имеется финансирование от благотворительного фонда, так что они смогут заплатить мне за работу над проектом в режиме один день в неделю.

Мое решение покинуть организацию «Слышащие собаки для глухих» было одобрено Энди: он получал хорошую зарплату и предложил мне материальную поддержку, когда я рассказала о своем опасении потерять ежемесячный зарплатный чек. Я все еще была страстно предана организации, в которой проработала почти двадцать лет и не испытывала к ней ничего, кроме благодарности. Она многое мне дала, ведь мы получали поддержку в первые дни работы над диагностикой рака. К сожалению, мне пора было уходить.

Увольнение дало мне время сконцентрироваться на создании правильной структуры работы по диагностике рака. Мы все согласились с тем, что необходимо создать трастовый фонд, но это по-прежнему казалось несбыточной мечтой. Я уже была знакома со многими подводными камнями, которые могут встретиться на нашем пути, так как прошла весь путь с организацией «Слышащие собаки для глухих». С тех самых пор, когда в ней было всего четыре сотрудника. Однако она имела важное преимущество – ее работа строилась по американской модели.

Мой папа и Джон Черч были полны решимости организовать фонд, и отец начал собирать материалы, изучая, что нам предстоит сделать.

***

Тем временем я продолжала работать с животными, ожидая финансирования, и уже начала тренировать новую собаку – огненно-рыжего лабрадора по имени Дейзи. Она была одной из моих родственных душ. Да, все мои собаки были особенными, вне всякого сомнения, но именно вот таких родственных душ было всего четыре: Раффлз, Дилл, Вуди и Дейзи. Хотя Тангль тоже был совершенно необыкновенным псом, он никогда не находил в моем сердце столь же глубокого отклика, как они.

Я решила взять Дейзи, потому что понимала, что мне нужна другая собака, которая будет бежать рядом с Танглем. Ему в тот момент было уже около двух лет. Я хотела взять щенка для подготовки к работе по распознаванию запахов, и мне нужна была очень энергичная собака. Я знала, что очень маловероятно найти еще одного столь же уравновешенного кокера, как Дилл или Тангль: кокеры могут быть довольно непоседливыми, а молодые особи и вовсе часто отвлекаются. Работая по распознаванию запахов, собаке приходится принимать довольно сложные решения, а это невозможно, если внимание «скачет».

В тот момент у меня в голове почему-то сформировался образ огненно-рыжего лабрадора, похожего на лисичку (это разновидность обычных золотистых лабрадоров, шерсть которых стала значительно темнее и рыжее). На протяжении многих лет они считались немодными и потому были относительно редки. Насколько я знала, ни у кого из знакомых мне заводчиков не было лабрадоров такого окраса.

Однажды я увидела рекламу о продаже щенка рыжей, как у лисы, масти, хотя я сомневалась, стоит ли покупать щенка у заводчика, которого я не знаю. Однако, увидев в объявлении слова, что щенки принадлежали к линии ретриверов, я успокоилась, она была одной из моих любимых.

Я позвонила по указанному номеру и сказала, что ищу собаку для тренировки обнаружения рака. Ответившая мне женщина заявила, что должна предупредить меня: в помете есть только один щенок лисьего окраса и у него уже есть потенциальный хозяин, но мне предложили посмотреть щенков на случай, если сделка не состоится. К тому же владелица полагала, что у нее для меня есть еще один щенок.

Я поехала в Кент, ожидая найти питомник по разведению охотничьих собак, грязный и неустроенный. Но оказалось все наоборот: прекрасная девушка по имени Бриджет Вуд разводила щенков, и они жили у нее на кухне рядом с Агой. У нее была охотничья собака, сука, повязанная со служебным псом, работавшим в полевых условиях, так что помет был очень хороший. Мы забрали щенков на прогулку по ее саду, приятному и радующему глаз своей милой старомодностью. Я подробно рассказала о той работе, которой занимаюсь. Она показала мне еще одного щенка, которого можно было приобрести в тот момент, но я ответила, что мне особенно понравилась огненная, как лиса, собака, – очень спокойный щенок, который смотрел на меня и удерживал мой взгляд.

– Она ваша, – сказала Бриджет.

– Но мне казалось, что вы сказали, что относительно нее уже есть договоренность.

– Я сказала так для того, чтобы было куда отступить, если мне покажется, что я встретила неподходящего для нее хозяина, – ответила она. – Никогда не поймешь по голосу в телефоне, понравятся тебе люди или нет, так что я всегда даю себе возможность спокойно выйти из неприятного положения.

Я отлично понимала, почему Бриджет так сделала. Дейзи была ее любимым щенком, и ей хотелось найти для нее особенных людей. Я была в восторге, когда она сказала, что я могу взять ее себе.

Из нее получился нежный, спокойный, красивый, верный и замечательный друг и компаньон. Бриджет, владелица помета, оказалась известным художником, помимо всего прочего она писала портреты собак для королевы, и спустя несколько лет сделала для меня портрет Дейзи. Это замечательная картина: она действительно сумела передать характер моей питомицы, ее душу.

***