Ну, да хватит обо всем этом. Давай, все же, сосредоточимся на наших проблемах. Имею в виду пропажу Селиверстова, и оба ночных происшествия.

— На наших? — на слове «наши» сделал ударение. — Знаешь, у меня по-прежнему есть убеждения, что ко мне вся вчерашняя чертовщина и прочее не имеет никакого отношения.

— Да? Уверен? А как же это? — указала пальцем, хоть и знала, что это было не очень прилично, на его заклеенный бок. — Кстати, как там твоя рана?

— А? Наверное, нормально. Не смотрел.

— Как так можно?! С этим не шутят, — я озабоченно поднялась со своего лежака. — Вдруг, она воспалилась? А ну, посмотри-ка быстренько, что там сегодня делается.

— Не стоит. Да и особенно не болит.

— Особенно?! Но, все же, болит? Дай-ка сюда! — сама от себя не ожидала такой прыти, ведь только что чуть ли ни ощущала себя совсем без сил, а тут решительно встала и присела рядом с Дмитрием, и протянула руки к его боку. — Разрешишь?

— Если так хочешь, то, пожалуйста, — качнул головой утвердительно. — Ух! — поморщился в следующую минуту, когда потянула за край пластыря. — Ну и жестко же ты со мной обошлась. Мстишь за что-то?

— Извини, нечаянно вышло, — покосилась на него покаянно. — Но слушай! Здесь все такое красное. Мне кажется, что…

— Ерунда! Обычное дело для ссадины, что получил меньше суток назад.

— Да? А может, надо, все же, показаться врачу? — с сомнением отнеслась к таким словам и склонилась над его боком ниже, чтобы рассмотреть все получше.

— Не надо. На мне обычно быстро заживает. Как на собаке.

— А может, помазать заживляющей мазью? Я видела такую вчера в аптечке.

— Хочешь сегодня поиграть в доктора или в заботливую сестру? А может и не в сестру вовсе?..

— Вот! — я резко распрямилась и нацелилась в его грудь указательным перстом. — Теперь ты похож на себя самого. Точно узнаю тебя, Ткачев. Но за мазью, все же, схожу. Жди. Сейчас приду, — за этим развернулась и быстро, но без спешки, и точно с достоинством, пошла в сторону дома.

Вернулась, спустя всего несколько минут, так как идти за аптечкой было недалеко. Дмитрий ждал и молчал, и только и делал, что следил за всеми моими движениями внимательными серыми глазами. И когда я гордо вышагивала по плиткам открытой террасы, и пока обрабатывала и заклеивала его ссадину.

— Теперь ты успокоилась? — спросил, стоило мне снова улечься на шезлонг, и я не поняла толком, что имел в виду: законченные процедуры или еще что-то.

— Да. Я сделала для тебя все, что могла. Дальше ко мне без претензий! — решила, что медицинский уклон его высказываний мне был бы предпочтительнее. — И так! Вернемся к «нашим баранам». Разве не ты хотел поговорить у бассейна, чтобы разобраться в происшествиях? Ты. Вот и начинай излагать, с чего начать.

— Могу задавать вопросы, а ты станешь на них отвечать. Идет?

— Давай.

— И будешь предельно честна?

— А как иначе? Я в первую очередь заинтересована, чтобы все непонятки закончились.

— Ладно, — оценил он взглядом мой настрой и мою расслабленно лежащую фигуру. После этого тоже откинулся к спинке шезлонга. — Ты утверждаешь, что позвонила мне не для того, чтобы напомнить о себе и… Спокойно! Не напрягайся. Наша задача — расставить все по местам.

— Да, — ответила ему коротко и твердо, чтобы не увлекался и дальше иллюзиями, что являлся пределом мечтаний всех девушек без исключения. И мне казалось, что ответ должен быть ему понятен. Но заметив его приподнятую бровь и изогнутые в ухмылке губы, была вынуждена пояснить свой ответ. — И в мыслях не было, как ты говоришь, напоминать о себе.

— Угу! — хоть и кивнул утвердительно, не было у меня уверенности, что принял мой ответ на веру.

— Да, была напугана. Да, выбита из колеи и совершенно растеряна. Да…

— И набрала при этом именно мой номер, — кивал он на каждое мое утверждение, а так же и на свое. — Никому другому!

— Так вышло, — чувствовала, что его спокойствие раздражало не меньше ироничного подтрунивания. Раздражало и заводило. — И что в этом такого?! Разве, не ты привез меня в этот дом?! Не с твоей ли подачи, оказалась в этом месте и в этой ситуации?

— Стоп! Мы ходим по кругу. У меня никак не исчезают сомнения, что ты втянула меня во что-то. А ты по-прежнему излучаешь уверенность, что это я причастен к твоим злоключениям.

— Да! — поджала губы и сложила руки на груди.

— Выходит, считаешь меня самым твоим большим злом, но при этом за помощью обращаешься именно ко мне.

— Как-то ты так все сформулировал… Не совсем то. Но… И разве, мы это уже не обсуждали?

— Именно. И снова стопоримся на этом. Как думаешь, почему?

— А к делу это как относится?

— Отчего-то мне кажется, что имеет отношение. Каким боком, не ясно, но…

— Это все ощущения, а мы хотели разобраться детально в произошедших событиях и опираться на реальные факты. Разве, не так ведут расследования?

— Согласен. Но про себя могу сказать, что ничего тебя пугающего не замышлял. Хочешь, верь, хочешь, нет.

— Хм! Аналогично. Я тоже могу произнести нечто в том же духе. А еще, что ни на отца твоего не покушалась, ни на тебя, ни на ваше имущество, — сказала и замерла под его пристальным взглядом. Вроде бы хорошее ему выдала, так что же так меня сверлил? — И что так сейчас на меня смотришь?

— А если ты меня видеть не жаждала, а я вполне успешно в последнюю неделю занимался своими делами и бизнесом, то статью наших с тобой посягательств на личное спокойствие друг друга можем отбросить? Как считаешь?

— Что же… — прислушалась на секунду к ощущениям внутри себя и кивнула утвердительно. Надо же было сдвинуться с мертвой точки, а по-другому никак не получалось. — Давай продвинемся дальше. Но тогда в какую сторону? Что думаешь?

— Рассмотрим историю под другим углом. Что, если это, все же, дела Селиверстова?

— Кумушки вчера щебетали, что Леонид Павлович, так сказать, от дел отошел. Это так?