— Где?! — он удивился не менее моего. Об этом сказало его лицо. Мужчина стал спешно осматривать себя и тогда натолкнулся взглядом на алое пятно на своей рубашке. — То-то думаю, отчего под ребрами болит и тянет… — и он стал теребить на себе перемазанную кровью ткань, а потом принялся расстегивать пуговицы рубашки.

— Ох! — мне сделалось как-то нехорошо от зрелища раны, подумала даже, как бы в обморок не грохнуться.

— Ты что? Крови боишься? — как ни странно, он обеспокоился больше моим состоянием, чем своим ранением. — Ты сядь. Нашатырь дать?

— Нет, нет. Все нормально. Голова только чуть закружилась. Уже проходит. А как там…

— У меня? Ерунда! Только чуть зацепило. Кожу вырвало на боку.

— Уверен? Доктора не надо вызвать?

— Совершенно. А вот полицию нам с тобой вызывать придется.

— Думаешь? Хотя…конечно. Твое ранение, машина, на дороге продырявленная осталась стоять. А на ней номера. На мое имя. Вот ведь история!

— Угу! Сама позвонишь или я?

— Сама. Это же мой Мерседес.

После объяснения с полицией по телефону, получила их распоряжение оставаться на месте. И оно меня порадовало. Тащиться ночью на место, где была брошена машина, удовольствие сомнительное, да еще это казалось опасным. А как закончила разговор с дежурным, так пошла в ванную комнату, где Дмитрий оказывал себе первую медицинскую помощь. Вошла к нему в тот момент, когда пытался обработать края раны йодом. Он шипел и извивался, а я взяла из его рук тампон и постаралась облегчить ему задачу, а заодно и дула, чтобы меньше щипало.

— Спасибо, — у него в конце процедуры получилось немного улыбнуться. — Хочешь забинтовать? Может, лучше использовать пластырь?

— А где его взять? — порылась немного в аптечке. — Ага, вот он. Поворачивайся еще.

— Ты все еще меня подозреваешь, или в связи с полученной раной я в твоих глазах обелился? — посматривал на меня сверху вниз, отслеживая мои старания по разравниванию краев пластыря.

— Наверное, я погорячилась. Покушение на самого себя ты не стал бы инсценировать.

— И на том спасибо.

— Но на поставленные мною вопросы ответы услышать надеюсь.

— Вот ведь упрямая женщина! Далась тебе эта связка ключей! Ну, хорошо. Объясню, — вздохнул и потащил меня за собой в гостиную. — Сиди здесь, я сейчас.

И ушел из комнаты на пару минут. А вернулся в футболке по фигуре, светло-серой, свежей, точно его размера. Но я знала, что утром, когда встретились с ним в кафе, никаких вещей с ним не было. Тогда была в шоке от ночных событий, и меня это ничуть не удивило. Но не теперь.

— Не смотри на меня так, — ответил мне еще и пожатием плеч, а потом уселся в кресло напротив. — Да, ты права, этот дом мне отлично знаком, у меня ключи от всех его замков, и в нем есть мои личные комнаты и вещи, — взял и дотянулся до графина с коньяком на журнальном столе, собираясь налить себе в бокал.

— Я бы этого не делала, — указала глазами и подбородком на спиртное. — Сейчас полиция явится. Надо будет ответ держать. Потребуются светлые головы. У меня же с этим скоро вторые сутки проблема. Будь добр, воздержись, а?

— Уговорила, — кивнул и отставил стакан. — Мне продолжать?

— А как же! Я вся во внимании, интерес же мой зашкаливает.

— Понятно. Так вот…Селиверстов — мой отец.

— А…а, фамилии? Отчего они…

— Меня двенадцать лет растил и называл сыном другой человек. А потом в мою жизнь ворвался Селиверстов. Он объявил себя моим биологическим отцом, и не оставил матери шанса его опровергнуть. Вот такая история.

— Но…тут говорят, а…я только недавно слышала, что он, некоторым родом…

— Понял, что пытаешься мне сказать. Прошлое, как и способы приобретения всех этих богатств — Дмитрий обвел глазами обстановку коттеджа, — и не только этих, сомнительны. Может, поэтому он и не настаивал несколько лет назад, чтобы я менял фамилию. Бог его знает. Но наследником своего движимого и недвижимого имущества назначил меня.

— Вот оно что! — я надеялась, что объяснения Ткачева прольют свет на мою историю, а оказалось, что только добавили новых ничем не подтвержденных мыслей. — А что, если сегодня стреляли в тебя?! Смотри! Ведь, может быть?! С Леонидом Павловичем что-то произошло, ты, значит, можешь стать наследником, а они…

— А может, хватит фантазировать? Давай-ка успокоимся и дождемся полицию, — посмотрел на меня так, что высказываться сразу расхотелось

А тут и наряд пожаловал. Как только раздался сигнал от ворот, Дмитрий поднялся и пошел открывать. Я осталась сидеть в кресле и ломать голову от несуразицы всего, случившегося со мной за последние сутки. Хотела бы от тех мыслей отрешиться и сосредоточиться на визите полицейских, только никак не выходило, пугали они меня очень. А когда стражи порядка прибыли в гостиную и предстали передо мной, то от их сообщения как поглупела.

— Что же это вы, гражданка, вводите полицию в заблуждение?! Ладно, первый раз! Там был всего лишь сигнал о незапертых воротах, но теперь-то, куда годится заявлять о том, что вашу машину обстреляли?! Похоже, вам не нас вызывать надо было, а медиков…

— Да, да… как вы можете! — у меня перехватило дыхание.

— Тихо! Отставить возмущения! — прикрикнул на меня тот, что был постарше. — На указанном вами шоссе ваша машина обнаружена не была. И никакая другая тоже. И свидетели не найдены. В ближайшем доме, к указанному вами месту нападения, никто ничего даже не слышал и, тем более, не видел.

— Так…ведь, вот… — хотела указать на Ткачева, и упомянуть еще про полученное им ранение, но вовремя заметила его знак мне заткнуться. Вот и пришлось прикусить язык. — А гильзы! Или как их там? Что-нибудь же, должно там было остаться?

— Мы с фонарями все обшарили: дорогу, обочину, кювет и ближайшие кусты. Но ничего не нашли.

— А место?! Вы точно искали, где надо? Может, мне с вами туда проехать?

— Вы же сами точно указали, что стрелять в вас неизвестный стал от отметки окончания населенного пункта, где-то через десять-двадцать метров за ним. Вот, мы и обшарили там все метрах в двухстах