Лысенко начал доклад словами: «Тут пришла записка с вопросом, как относится товарищ Сталин к моему докладу. Так вот, я вам сообщаю, товарищ Сталин одобрил нашу позицию». Зал встает, и бурные аплодисменты переходят в овацию. И вот после этого товарищ Рапопорт сказал, что всё это бред сивой кобылы, ну, близко к этому. Его выгнали отовсюду, конечно, и он уехал в какую-то геологическую партию. Прошло несколько лет, и нобелевский лауреат Николай Николаевич Семенов, поехав в Швецию на какой-то конгресс, попросил: «У нас разгромлена генетика, у нас ничего нет, нельзя ли кого-нибудь из ваших заполучить, чтобы хоть начать восстанавливать?» Ему говорят: «Что Вы спрашиваете? У вас работает сам Рапопорт, а Вы задаете нам идиотские вопросы».

Он приехал в Москву и говорит: «Где Рапопорт?» А Рапопорт это почти как Иванов, Петров, Сидоров — распространенная фамилия, никто не знает. Но его все-таки разыскали в какой-то геологической партии, вытащили, избрали членкором, дали большую группу или лабораторию. Нобелевский комитет запросил: мы ему дадим Нобелевскую премию, но чтоб не было очередного отказа. Дело в том, что к этому времени уже отказался от Нобелевской премии Пастернак, скандал был. Пошли к Никите Сергеевичу Хрущеву. Он или кто-то из правительства говорит:

— Хорошо. А он член партии?

— Нет, не член партии.

— Ну, может быть, тогда не надо.

И вот эта вторая премия, которая нам полагалась, она не состоялась: Мёллеру с Кольцовым — за дело, и Рапопорту — за дело. Но не дали.

[Академик Андрей Воробьев…. 2010. С. 741])

Борис Павлович Белоусов

Колебательная реакция Белоусова — Жаботинского широко известна не только в научном мире. Ее знают школьники, студенты, просто любознательные люди. Вы смотрите на стакан с красно-лиловой жидкостью, а он вдруг становится ярко-синим. А потом снова красно-лиловым. И снова синим.<…> Эта реакция известна уже более 40 лет. Ее открыл в 1951 г. Борис Павлович Белоусов. Анатолию Марковичу Жаботинскому принадлежит решающий вклад в изучение этой реакции. <.. > Реакция именуется особо почетным образом — двумя инициалами: BZ-reaction. <.. >

Оказалось, что реакция Белоусова легко понимается физиками. Один за другим сотрудники стали бегать к нам в комнаты, рассказывать другим. Началось паломничество. Шутники обозвали реакцию «водка-коньяк». Действительно, похоже: бесцветное, а потом желтое такое, коричневатое (реакция раствора калия бромноватокислого, сульфата церия и фенантролина с железом).

[Шноль, 2001. С. 278, 294,295]

* * *

Рассказывает сам Б. П. Белоусов: «Кафедра биохимии. Мои учителя: профессор Сергей Евгеньевич Северин и противные тетки <…> которые мучают бедных студентов, чтобы они точно все делали. Приносишь результат. "Нет, — говорят эти тетки, — неправильно, у вас в четвертом знаке ошибка". И снова. "Нет", — говорят эти тетки. А уже 11 — й час, ночь, есть хочется, круги в глазах. И они ведь сидят несытые, злодейки-тетки. Как я им благодарен! Вот истинная лаборатория. Попробуйте не сделать задачу… Жесткое образование — хорошее дело».

[Там же. С. 291]

Симон Эльевич Шноль

28 декабря 1867 г. в Петербурге состоялся 1 — й съезд русских естествоиспытателей и врачей. На съезд не мог приехать из Дерпта знаменитейший из русских естествоиспытателей академик Бэр. Он прислал съезду приветствие на понятном большинству присутствующих латинском языке:

«Naturae scrutataribus Imperii Rossici salutem ex imo pectore dicit college subsriptus» <Испытателей природы Российской Империи приветствует от всего сердца нижеподписавшийся коллега… >

Как звучит! Многие ли из нас могут прочесть это? Мы теперь вместо прекрасной и звучной латыни употребляем неблагозвучный и невнятный английский! <…> Конечно, необходим язык международного научного общения. Таким языком после Второй мировой войны стал английский. <…> А то был бы универсальным языком немецкий. Прекрасен был латинский. Красив и звучен французский. Русский слишком сложен для иностранцев. А широко распространенный английский упрощен и вульгаризирован. Бедные англичане! Бедные американцы! Что им приходится выносить, слушая наши доклады на симпозиумах.

[Шноль, 2001. С. 37]

Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский

«Всякое коренное изменение состояния общества длится не менее пяти поколений. Так что, не суетитесь, а размножайтесь!»

[Шноль, 2001. С. 842]

Некто, спускаясь по лестнице вниз и проходя мимо третьего этажа, увидел на доске:

Объявление

Набирается группа по обучению пению-звукоподражанию птиц (трансконтинентальных мигрантов).

1 группа — пение пеночки веснички (стиль «фьють-фьють»).

2 группа — пение пеночка трещотки (стиль «хьююююююю…»)

Занятие проводит доктор биологических наук Лапшин Николай Васильевич. Продолжительность курса 6–9 месяцев. Обучение бесплатное. Студентам скидки. По окончании курса выдается сертификат и проводится концерт в Госфилармонии.

За информацией обращаться……..

Количество месть ограничено.

Он пишет: «Кто уж так подшутил — понятия не имею. Вроде, аспиранты Лапшина сейчас в поле гусей на Олонецких полях считают. Неужели с первого апреля висит? Вот что значит на лифте ездить. Имя специалиста по пеночкам я для истории сохранил. А вот адрес убрал».

([Электронный источник] http://papont.blogspot.com/2009/04/blog-post_4641.html)

Завелась на кафедре мышь

Поселилась она в автоклавной и принялась по столу, генетики где чай пьют, ходить, все там грызть и там же гадить.

Генетики же (особливо генетички) принялись оную мышу бояться и не знать, что делать. Наконец, терпение мужской части лопнуло, и была принесена, как значится на этикетке, «ловушка для мышки». Мышка туда, натурально, словилась и просидела там, бедная, всю ночь и половину следующего дня — ибо никто не желал брать на себя ответственность по решению ее дальнейшей судьбы. Только один деятель выдал фразу: «А я мышей молотком убиваю». «Зачем же молотком?!» — в ужасе спросили у него коллеги. «А что, руками их что ли?» — последовал ответ. Потом пришла заведующая лабораторией, оценила улов, взяла «ловушку с мышкой» и удалилась в неизвестном направлении. Вечером у нее состоялся приблизительно такой разговор с дочерью:

— А у нас на кафедре сегодня мышь поймали.

— И что же вы с ней сделали? (с ужасом)

— Я ее к ботаникам выпустила.

— Что же она там будет есть? (озабоченно)

И вот на это доцент, доктор биологических наук, заведующая одной из самых известных и крутых лабораторий в стране (а может даже и в мире) отвечает следующее:

— ТАМ ЖЕ ПОЛНО ГЕРБАРИЕВ!

([Электронный источник] http://www.geneforums.com/topic608.html)