– Прежде чем поблагодарить господина Боота и нашего российского коллегу…

Не прошло и пяти минут, как последнее официальное мероприятие конференции успешно завешилось. Толпа повалила на улицу, весело переругиваясь и толкаясь в узких проходах: за неделю разноязычные представители прессы успели привыкнуть друг к другу, но ещё не настолько, чтобы надоесть.

– Пора и нам! – встал со стула представитель страны-организатора. Господин Боот щелкнул замочками своего портфеля, а руководитель российской делегации поправил узел галстука и кивнул.

– Хорошо!

Снаружи, за стенами душного корпуса, было действительно великолепно…

Крохотная республика, в которой и повернуться-то толком негде, умудрилась сохранить и не изгадить свой собственный Национальный природный заповедник: море, полное янтаря, песчаные дюны на побережье, корабельные сосны… Чуть в стороне шумела встревоженная теплым ветром реликтовая дубрава.

Публика уже весело толпилась вокруг заставленных разнообразной снедью столов: пикник для участников, гостей и прессы организовали прямо под открытым небом. Обслуживающий персонал – в основном, охрана и водители, по очереди исчезал на кухне. Для особо важных персон оборудовали нечто вроде навеса…

Вообще, к протокольным условностям здесь относились с трепетом, характерным для большинства новорожденных демократий. Это проявлялось и в принципиальных вещах, и в мелочи – такой, например, как формирование кортежа. Мотоциклисты, разукрашенные машины сопровождения и по представительскому автомобилю каждому из «первых лиц»: русскому генералу, господину Бооту и заместителю министра… Остальным полагались места в автобусах.

Так было на пути в заповедник, так планировалось и возвращение.

– Ну, всего доброго! Мы ведь уже не увидимся? – генерал пожал протянутую представителем Интерпола руку.

– Да, я прямо в аэропорт.

– Счастливого полета!

– Коллеги, а что если… – прибалту не удалось закончить фразу: со стороны стоянки раздался, перекрывая возмущенные крики, протяжный металлический скрежет. – Что там такое?

Подскочивший охранник из местных отрапортовал – быстро-быстро, на родном языке. Но и без перевода было ясно – выруливавший на свое место в колонне автобус не вписался в радиус разворота и смял крыло одной из черных представительских машин.

– Ничего страшного! – успокоил коллег заместитель министра.

– Кажется, это ваша, господин Боот? – посочувствовал генерал. – Бывает.

– Досадная мелочь… Я с радостью предоставлю вам свой автомобиль.

– Зачем? – успокоил прибалта высокий гость. – Мы можем поехать вместе. Время до вылета есть.

– Но по правилам безопасности…

Это были формальные возражения, поэтому через минуту вещи господина Боота уже перегружались в точно такую же машину с полосатым флажком республиканских цветов на капоте.

– Увидимся вечером? – чуть дольше, чем принято продлил рукопожатие глава русской делегации.

– Да, я должен буду вас проводить на вокзале.

– Там, обычно, не до того… И – спасибо тебе! – поблизости никого не было, но генерал все равно говорил почти шепотом.

– Все в порядке? – Собеседник знал, что имеется в виду не только предписанная протоколом забота. После встречи в театре они не перемолвились и парой слов.

– Да, надеюсь… Будь здоров!

– Жене привет передавай. Детям, внукам!

– Обязательно.

И старики разошлись по своим машинам. Мягко закрылись двери с тонированными стеклами, дюжина водителей одновременно выжала сцепление, потом прибавили газу – и колонна двинулась в путь…

Первое, что сделал после этого заместитель министра – это нажатием кнопки поднял звуконепроницаемую перегородку между передними и задними сидениями.

– Все, наконец-то… – он и по-английски говорил все с тем же неистребимым прибалтийским акцентом.

– А другой возможности побеседовать не было? – вышедший из рядовых полицейских, господин Боот скептически относился к разного рода инсценировкам. Хотя, справедливости ради стоило признать: эта получилась вполне натурально.

– Вы же видели! Все время на людях – чужие уши, чужие глаза. Журналисты кругом… Незачем давать пищу для разных домыслов.

– Пожалуй, вы правы.

– Не лезть же мне ночью к вам в номер, через форточку, верно? Еще поймут старика превратно, и родится ещё одна нездоровая сенсация…

Шутка была заготовлена заранее, поэтому выокопоставленный чиновник Интерпола посчитал для себя возможным улыбнуться:

– Слушаю! Та встреча, о которой вы сообщали – она все-таки состоялась?

– Да. Как и было обусловлено…

Чтобы сделать карьеру в спецслужбе крохотной, незаметной на карте Европы страны, необходимо иметь могущественных покровителей. В свое время бывший советский чекист, а впоследствии активный деятель национально-патриотическаого движения поставил на секретные структуры Интерпола… и, кажется, не ошибся. В разведке, как в политике, не бывает постоянных друзей – есть только временное совпадение интересов.

– Почему вы не воспользовались обычным каналом связи?

– Ситуация слишком деликатная…

– Слушаю! – повторил господин Боот.

За тонированными стеклами замелькали опрятные, с черепичными крышами придорожные хутора – очень скоро их сменят пригороды столицы… Опять времени было в обрез! За последнюю неполную неделю нынешние собеседники провели вместе не один час, но возможности переговорить так и не представилось: постоянно вокруг были чужие уши, глаза, телекамеры. Представитель Интерпола отдал должное отчаянной изобретательности местного коллеги – представление с «битой» машиной его люди разыграли вполне профессионально и естественно.

– Вот подробный отчет…

Господин Боот кивнул, взял крошечный, вполне безобидный с виду контейнер и щелкнул замочками дипломата:

– Пожалуйста, прокомментируйте вкратце – хорошо? – теперь его интересовало то, что по традиции секретных служб оставается за рамками сухих и лаконичных строчек агентурного сообщения: оценки, выводы, предположения… Тот самый «эмоциональный шлак», за который суровые преподаватели разведшкол всего мира снижают своим подопечным контрольные баллы.

– … Они убеждены, что доллары похищены какой-то из российских организованных преступных структур. Поэтому и обратились через меня за содействием. – Рассказ получился коротким, но емким: чувствовалось, что прибалтийский коллега имел возможность продумать каждое слово. Теперь он замолчал, предоставляя собеседнику возможность задавать вопросы.

– Генерал действительно может повлиять на мафию?

– Его люди… В известной степени они влияют на все, происходящее сейчас в России. И, сами понимаете, к официальному статусу моего старинного приятеля такое положение вещей никакого отношения не имеет.