— Цель миссии: «Не связывайтесь с отрядом спецрасследований», — сказала она. — Мы, четверо, должны это доказать. Ради тех четверых, которых с нами нет. Следовательно, нам требуется командная структура, план и бюджет.

— Я позабочусь о бюджете, — сказала Нигли.

— А ты сможешь?

— Только в этом году семь миллиардов долларов из системы национальной безопасности ушло в частные структуры. Часть попадает к нам в Чикаго, и мне принадлежит половина.

— Так ты богата?

— Богаче, чем когда была сержантом.

— Мы получим эти деньги назад, — сказал О'Доннел. — Людей убивают из-за любви или денег, и уж можете не сомневаться, наших ребят убили не из-за любви. Значит, речь идет о деньгах.

— Итак, мы все согласны с тем, что Нигли будет отвечать за бюджет?

— У нас что, демократия? — спросил Ричер.

— Временно. Мы согласны?

Все четверо дружно подняли руки. Два майора и капитан позволили сержанту платить по счетам.

— Так, хорошо, а теперь план, — продолжила Диксон.

— Сначала командир, — прервал ее О'Доннел. — Нельзя ставить телегу перед лошадью.

— Ладно, — согласилась Диксон. — Я предлагаю Ричера в качестве командира.

— Я согласен, — поддержал ее О'Доннел.

— Я с вами, как всегда, — сказала Нигли.

— Не получится, — возразил Ричер. — Я избил копа. Возможно, мне придется сдаться и оставить вас троих разбираться с этим делом без меня. В такой ситуации я не могу быть командиром.

— Давайте сначала подойдем к мосту, а уж потом будем думать, как его перейти, — проговорила Диксон.

— А мы к нему вот-вот подойдем, — сказал Ричер. — Можете не сомневаться. Завтра или в крайнем случае послезавтра.

— Может, они не станут ничего предпринимать.

— Размечталась! Разве мы спустили бы такое?

— Ему будет стыдно докладывать о том, что случилось.

— Ему не нужно ничего докладывать. Все и так увидят. У него фасад разбит и нос сломан.

— А он знает, кто вы такие?

— Он ввел имя Нигли в систему. Он за нами следил. Он знает, кто мы такие.

— Ты не можешь сдаться, — сказал О'Доннел. — Тебя отправят в тюрьму. Если дойдет до этого, тебе придется уехать из города.

— Если им не удастся заполучить меня, они займутся тобой и Нигли как соучастниками. Нам это совсем ни к чему. Сейчас нам нужна надежная опора под ногами.

— Мы наймем тебе адвоката. Дешевого.

— Нет, хорошего, — возразила Диксон.

— Как бы там ни было, я буду вне игры, — прервал их Ричер.

Все замолчали.

— Командиром должна быть Нигли, — сказал Ричер.

— Я отказываюсь, — тут же выпалила Нигли.

— Ты не можешь отказаться. Это приказ.

— Пока ты не командир, ты не можешь мне приказывать.

— Тогда Диксон.

— Я отказываюсь, — заявила Диксон.

— Ладно, в таком случае О'Доннел.

— Мимо.

— Ричер — до тех пор, пока его не посадят в тюрьму, — сказала Диксон. — Потом Нигли. Все согласны?

Три руки поднялись в воздух.

— Вы об этом пожалеете, — предупредил их Ричер. — Я заставлю вас пожалеть.

— Итак, какой у нас будет план, босс? — спросила Диксон, мгновенно вернув Ричера на девять лет назад, когда он слышал этот вопрос в последний раз.

— Как всегда, — ответил он. — Мы расследуем, готовимся, уничтожаем. Мы их найдем, прикончим, а потом помочимся на могилы их предков.

«Шато Мармон» оказался богемного вида старым отелем на Сансет у начала Лаврового Каньона. Здесь останавливались все самые знаменитые кинозвезды и рок-музыканты. На стенах висело множество фотографий: Эррол Флинн, Кларк Гейбл, Мэрилин Монро, Грета Гарбо, Джеймс Дин, Джон Леннон, Мик Джаггер, Боб Дилан, Джим Моррисон. «Led Zeppelin» и «Jefferson Airplane» тоже здесь побывали. Тут умер Джон Белуши, после того как принял столько героина с кокаином, что этого количества хватило бы, чтобы свалить всех до одного постояльцев отеля. Его фотографии на стенах не висели.

Портье у стойки регистрации потребовал удостоверения личности, не удовлетворившись платиновой карточкой Нигли, и им пришлось снять номера под собственными именами. К тому же в отеле имелось только три свободных номера. Нигли не могла жить с кем-то еще, а потому Ричер и О'Доннел решили поселиться вместе, предоставив женщинам отдельные номера. О'Доннел повез Нигли в машине Диксон в «Беверли Уилшир», чтобы забрать вещи и выписаться из отеля. После этого Нигли предстоит вернуть «мустанг» в «Херц», а О'Доннел поедет за ней, чтобы доставить ее обратно. Все это должно было занять у них три часа, которые Ричер и Диксон намеревались потратить на изучение цифр.

Они устроились в номере Диксон. Портье сказал им, что здесь однажды останавливался Ди Каприо, но его бывшего присутствия ничто не выдавало. Ричер разложил семь листков в ряд на кровати и стал наблюдать за Диксон, которая наклонилась и принялась их изучать, так же как некоторые люди читают ноты или стихи.

— Главная особенность, — сказала она, — заключается в том, что здесь нет стопроцентных значений. Например, десяти из десяти или девяти из девяти.

— И что?

— На первых трех страницах имеется двадцать шесть чисел, на четвертой — двадцать семь, а на последних трех снова двадцать шесть.

— Что это значит?

— Я не знаю. Но ни одна из страниц не заполнена до конца. Таким образом, двадцать шесть и двадцать семь имеют какое-то значение. Это сделано не случайно, а сознательно. Перед нами вовсе не длинный список чисел, который продолжается с первой страницы по седьмую. Иначе Франц записал бы их на шести страницах, а не на семи. Значит, у нас семь отдельных категорий чего-то.

— Отдельных, но похожих, — сказал Ричер. — Это последовательный ряд.

— Результаты становятся все хуже, — заметила Диксон.

— Гораздо хуже.

— И резко. Сначала они вполне приличные — и вдруг словно падают в пропасть.

— Но что это такое?

— Понятия не имею.

— Что можно измерить таким образом, периодически повторяя? — спросил Ричер.

— Думаю, что угодно. Например, умственные способности при помощи ответов на простые вопросы. Или физическое развитие при помощи заданий на координацию. Возможно, здесь зарегистрированы ошибки, и в таком случае результат становится лучше, а не хуже.

— О каких категориях идет речь? На что мы смотрим? Семь чего?