В коридоре никого не оказалось. Арлиан выскользнул из комнаты, осторожно спустился вниз по лестнице и быстро промчался к комнате Конфетки.

— Войдите! — крикнула она, когда он постучал.

Как и Роза, Конфетка оставила ему часть своего завтрака, и Арлиан, набив рот едой, принялся благодарить ее.

— Какой же ты глупый! — вскричала Конфетка и сняла кусок паутины с его волос. — Ты только посмотри! Мы так старались, а ты все испортил на этом противном чердаке. Придется научить тебя лучше за собой следить.

— Я буду только рад, — ответил он. — Думаю, вы многому сможете меня научить.

— Конечно, — заявила Конфетка, положила руку ему на колени, потом потянулась к нему.

Арлиан вздрогнул и рассыпал крошки по всему столику. Конфетка фыркнула и просунула руку за пояс его штанов.

— Я сказала, что неважно себя чувствую, — проворковала она. — Если не появится клиент, который потребует именно меня и не пожелает смириться с отказом, у нас есть целый час. А прическу ты уже все равно испортил.

Через полчаса, когда они лежали рядом на ее постели, Арлиан настолько пришел в себя, что вспомнил о своих вопросах.

— Ты когда-нибудь слышала о человеке по имени лорд Дракон?

— Нет, имя мне незнакомо, — ответила Конфетка и провела пальцем по груди Арлиана. — А почему ты спрашиваешь?

— Я хочу его убить, — заявил он.

Конфетка оперлась на локоть и удивленно уставилась на него.

— Объясни, — потребовала она.

Арлиан рассказал ей все. По правде говоря, начав, он уже не мог остановиться. Он поведал ей о своем счастливом детстве в Курящихся Горах, о долгих, бесконечных месяцах драконьей погоды и о том, как погибла его родная деревня. О том, как пришли бандиты и нашли его, о годах, проведенных на руднике, разговорах с Хэтетом, спасении Кровавой Руки и благодарности надсмотрщика. И, конечно же, о мести и справедливости.

Его рассказ занял больше чем полчаса, но Конфетка слушала его, не перебивая.

Он рассказал ей всю свою жизнь, а потом вернулся и начал вплетать в повествование детали, которые сознательно пропустил в начале. Когда он описывал, как лежал под телом деда, Конфетка вздрогнула и спросила:

— Ты проглотил его кровь?

— Захлебнулся, — ответил Арлиан.

— А в ней был яд? Говорят, яд дракона обладает сильной магией.

— Какой? — спросил он.

Все эти годы Арлиан старался не думать о том, что произошло в погребе; сейчас же попытался вспомнить все в мельчайших подробностях.

И в памяти всплыли слова деда, который говорил, что человеческая кровь, смешанная с драконьим ядом, дарит долгую жизнь. Получается, что у него впереди целый век или Даже больше? За семь лет, проведенных на руднике, Арлиан ни разу об этом не задумывался — время и возраст там, внизу, где всегда царит ночь, не имели никакого значения.

— Не знаю, — пожав плечами, ответила Конфетка. — Иногда мы слышим разные истории — кое-кому из лордов нравится с нами разговаривать, иногда они болтают про драконов. Мне даже кажется, что они ими восхищаются. — Ее передернуло. — Каковы же они сами, если их приводят в восторг отвратительные чудовища?

Что же в таком случае представляет собой лорд Дракон, решивший взять себе такое необычное имя?

И откуда у него тот ужасный шрам на лице? Это не след шпаги и не оспа.

— А у кого-нибудь из ваших клиентов есть шрам на правой щеке? — спросил он.

Может быть, Конфетка знает лорда Дракона под другим именем.

Девушка рассмеялась, словно в комнате зазвенели веселые мелодичные колокольчики.

— Я видела шрамы у многих, — ответила она. — По крайней мере у одного из десяти или даже пяти. Частенько на правой щеке.

— Ясно.

Арлиан был разочарован и одновременно смущен. В Обсидиане кое у кого из мужчин имелись шрамы, но, как правило, на руках или ногах. Ну, еще иногда на груди. На лице — никогда.

— Мне очень жаль, что я не знаю твоего лорда Дракона, — проговорила Конфетка. — Но мы приведем тебя в порядок, научим всему, что знаем сами, и ты отправишься его искать. Может быть, тебе повезет.

— Спасибо, — ответил Арлиан. — Я бы хотел как-нибудь отблагодарить вас за вашу доброту.

Конфетка весело от него отмахнулась.

— Лично мне достаточно знать, что кто-то собирается сражаться за справедливость, — заявила она.

— В таком случае я постараюсь сдержать свое слово. — Арлиан сел и посмотрел на свою одежду, валяющуюся на полу у кровати. — А что будет с моим тряпьем? Ты собираешься его выстирать? Сомневаюсь, что штаны удастся…

— Твое тряпье? — Конфетка пнула его обрубком ноги. — Отдадим первому нищему, который тут появится. А тебе сделаем настоящую одежду!

Арлиан удивленно заморгал и уставился на свою подружку.

— Сделаете мне одежду? Сегодня?

На то, чтобы сотворить что-то относительно приличное, рудокопам требовался целый день. Конфетка рассмеялась.

— Нет, конечно, не сегодня, глупенький!

— Но мне казалось, что я должен уйти сегодня днем или вечером… — Арлиан был озадачен.

— Ты в окно выглядывал? — ухмыльнувшись, поинтересовалась Конфетка.

Арлиан несколько мгновений изучал веселое выражение, появившееся на лице девушки, затем, не говоря ни слова, поднялся с постели и подошел к окну. Когда он отодвинул занавески, его глазам предстал сумеречный серо-белый мир. Серое небо, медленно падающие белые снежинки, белое покрывало на земле.

— Снег идет, — удивленно проговорил Арлиан.

— Так мне сказал Ихор, — кивнула Конфетка, — когда принес поднос с завтраком. Я попросила его открыть занавески, хотела сама посмотреть.

— Но я все равно могу уйти, — заявил Арлиан.

— Замерзнешь, — ответила Конфетка. — Что гораздо важнее — оставишь следы на снегу. А следы — дело серьезное! Под моим окном их не будет, лорд Никто. Я не спешу встретиться с собаками, о которых говорила Роза.

— Ты хочешь, чтобы я оставался здесь до тех пор, пока не растает снег? Но это же много дней!

— Возможно, до самой весны, — проворковала Конфетка, насмешливо улыбаясь. — Меня устраивает.

Арлиан повернулся и посмотрел на нее.

— Ты сможешь прятать меня здесь до самой весны?

— Я думаю, стоит попробовать. Будет ужасно весело! — сказала ему Конфетка.

Арлиан взбил подушку, опустился на свою постель и задул лампу. Затем потянулся в темноте к одеялу и собрался его развернуть, но потом передумал.