У Сталина было одно уязвимое место – его болячки и хвори. А эти болячки лечили врачи. Что следует сделать, чтобы Вождь поскорее умер? Правильно догадались: убрать от него врачей, дискредитировав их путем чудовищной лжи, обвинив в убийствах высших лиц государства. Чтобы товарищ Сталин и в страшном сне не вздумал к ним обращаться…

Так возникло «Дело врачей-убийц». В августе 1948 года врач-кардиолог Тимашук направила начальнику Главного управления охраны (по-нынешнему – ФСО) генералу Власику письмо, в котором сообщала, что члену Политбюро А. Жданову было назначено неправильное лечение, от чего тот и умер. При снятии кардиограммы она обнаружила у него инфаркт миокарда, но «светила» медицины Лечсанупра профессор Егоров, академик Виноградов и профессор Василенко заявили, что никакого инфаркта нет, и направили пациента в санаторий на Валдай с разрешением вставать с постели, совершать длительные прогулки, ходить в кино и т. д. Чуть ли не танцевать…

Эти деятели предложили Тимашук переписать свое заключение, но она отказалась. Двадцать девятого августа 1948 года инфаркт у Жданова повторился, летальный исход наступил через день. При вскрытии оказалось, что инфаркт все же был: Тимашук оказалась права. Тогда на нее начали оказывать давление, чтобы она все-таки переписала заключение, которое можно было бы трактовать и так, и эдак. Она опять отказалась, за что ее выгнали из Лечсанупра и перевели в обычную поликлинику. Генерал Власик положил письмо Тимашук на стол Сталину и доложил, что причин подозревать кремлевских медиков нет. Поскольку он лично отвечал за подбор медперсонала, то и спрос был бы с него; вот почему он дезавуировал «сигнал» Тимашук. Сталин, ознакомившись с ним, начертал в уголке: «В архив», то есть не придал ему значения и поверил Власику.

Мало ли какие среди эскулапов разборки бывают: обиделась Тимашук за то, что ее выгнали из элитного учреждения, вот и наклепала на честных докторов. Ему бы всех врачей на уши поставить, провести тщательное расследование… Однако он этого не сделал, а ведь Жданов был его другом и вероятным преемником. Непонятное поведение Сталина можно объяснить только его болезнью. При ОНМС (остром нарушении мозгового кровообращения, то есть инсульте) еще и не такое бывает. Да, еще и провалы в памяти…

Но Тимашук не сдавалась. Не дождавшись реакции Сталина, она обратилась с этим же заявлением к Кузнецову (дважды – в 1948 и 1949 годах), который, как мы помним, курировал деятельность правоохранительных органов – МГБ и МВД. Кузнецов тоже ей ничего ответил. Так прошло 4 года. На это время о смерти Жданова забыли. Маленков получил портфели Кузнецова и Жданова, главного идеолога страны.

Вообще со смертью А. Жданова связаны некоторые странности. Он был вероятным преемником Сталина, однако открыто Вождь так его не называл. Но по тогдашней иерархии все и так знали, кто есть кто. У Жданова был даже свой кабинет на даче Сталина. Андрей Александрович прекрасно играл на пианино, а Сталин любил слушать его музицирование. По-своему они импонировали друг другу. Все совместные документы в государстве Сталин подписывал от имени Совета министров, а Жданов – от партии.

Смерть Жданова ошеломила Сталина; он искренне горевал по нему. Охранники вождя отмечали, что видели Хозяина пьяным только два раза: после самоубийства его жены Надежды Аллилуевой в 1932 году и после смерти Жданова в 1948-м. Жданов открыто враждовал с Маленковым – это факт. Факт и то, что у него было больное сердце; также он любил крепко выпить. На момент смерти ему было всего 52 года. Когда Андрей Александрович умер, вскрытие его тела производили не в Москве, в морге, как это следовало бы сделать, а в полутемной ванной комнате Валдайского санатория. На этой процедуре обязательно должен был присутствовать член Политбюро, которому патологоанатом обязан был выдать заключение о причине смерти покойного. В качестве такого представителя Политбюро из Москвы на Валдай выехал член ЦК А. Кузнецов; туда же подтянулись и Вознесенский с Попковым. Их появление на Валдае объяснимо: Жданов был их наставником и соратником по блокадному Ленинграду, и их тоже обеспокоила скоропостижная кончина шефа. Патологоанатом Федоров напустил столько туману в своем заключении, что разобраться в нем без специальных медицинских познаний было сложно. Главной причиной смерти Жданова объявили «паралич болезненно измененного сердца при явлении острого отека легких». Вот почему Сталин поверил Власику и списал это дело в архив. Никита Хрущев на XX съезде высказал подозрение, что Тимашук написала письмо Сталину не просто так, а потому что на нее, «по всей вероятности, кто-то повлиял или просто приказал». Кто же это мог быть? Неужели Маленков?

Ведь за всеми делами, связанными с физической ликвидацией преемников и «Делом врачей», стоит именно эта зловещая фигура! Однако у нас нет тому никаких доказательств, а не пойман – не вор. Но, как говорится, или у него украли, или он украл, а осадок остался. Теперь все документы от имени партии вместо Жданова стал подписывать Маленков.

Итак, продолжим. После расстрела Кузнецова среди его документов Маленков и нашел эту записку Тимашук (вряд ли он знал о том, что такая же записка была передана Хозяину, если не брать во внимание предыдущую версию). Он решали использовать ее в своих целях, то есть для дискредитации врачей, лечивших Сталина. Ведь лечил Сталина тот самый академик Виноградов, который упоминался в сигнале Тимашук. Для Маленкова это была ценнейшая находка!

На этом месте остановимся и поразмышляем: а зачем «светилам медицины» нужно было заставлять Лидию Тимашук переписывать заключение? Чтобы снайпер отлично стрелял, ему нужно стрелять каждый день. Так же как и хирургу – регулярно делать операции, каменщику – класть кладку, токарю – вытачивать детали, и т. д. Это надо для того, чтобы квалификация не терялась. А эти профессора и академики? Три дня ошивались возле постели больного Жданова и не смогли распознать, чем он болен, а практикующая врач Тимашук сразу диагностировала инфаркт. Вот, скажем, профессора Василенко и Егоров. Профессор – это чисто преподавательское звание, а значит, они читали студентам лекции, а не занимались врачебной практикой. С академиком Виноградовым – еще интереснее. Он одновременно был главным терапевтом Лечебно-санитарного управления Кремля (Лечсанупра), заведующим кафедрой 1-го Медицинского института, главным редактором журнала «Терапевтический архив», заведующим кафедрой Института терапии Академии медицинских наук СССР и еще занимал ряд должностей. При такой загруженности куда уж там живых людей лечить! Он уже давно потерял свою квалификацию. Но и это еще не все! Этот деятель медицины держал своих скаковых лошадей на ипподроме, коллекционировал жив опись (Репина, Шишкина, Брюллова и др.), антиквариат, золотые монеты царской чеканки и хранил… доллары! И если за содержание призовых лошадей и коллекционирование антиков ему ничего не было бы (это просто жмотство, снобизм и желание красиво жить), то хранение золота царской пробы и долларов было уже нарушением «Закона о валютных операциях», за что тогда полагался немалый срок.

Короче, эти деятели при лечении Жданова допустили элементарную медицинскую ошибку (позже, на допросе, они это признали), а давили на Тимашук, защищая честь мундира, чтобы скрыть эту ошибку и избежать ответственности. Ныне такое случается сплошь и рядом. В народе таких врачей называют «помощниками смерти»…