– Там вообще места заболоченные – там же речка протекает, пруды эти. Вдоль пруда, по дорожке, выйдете к старой усадьбе. В чащу лучше не сворачивать, держаться тропы. А то забредете в Мертвый лес – это примерно здесь, левее первого пруда, Шибаевского.

– А что там?

– Попадете туда – сами увидите. Там… как бы это сказать… все потихоньку умирает. Лес как будто затоплен, деревья растут на кочках и гниют потихоньку, а между ними мертвая вода… тоже гнилая. Странное место, и выйти оттуда очень трудно.

– А мутанты какие в парке водятся?

– Врать не буду, я там редко бываю, сам только кур диких видел. Они не страшные, от них только шума много. Если попадутся, поймайте парочку на бульон. А, да, козы дикие – тоже не опасные. Ну, а остальное все – рассказы досужие. Что будто бы видели там зверя выше леса, который следы оставляет – как ямы. Правда, был тут один сталкер, Сенька Косой, он говорил, что там еще индюки живут – тоже из клеток когда-то сбежали. Вот те – звери. Догонят – заклюют, запинают. Здоровые, говорил, как лошади. Ломятся сквозь кусты с треском и бормочут что-то – прям жутко делается. Вот из такого бы супец знатный вышел, если завалить, – и Греков мечтательно вздохнул.

– А почему «был»? Что с ним случилось? – поинтересовался Литвин.

– Не вернулся, – пожал плечами Греков, словно говорил о чем-то будничном, само собой разумеющемся. – Вот он как раз все в парк ходить любил. А я ему говорил: «Не кончится это добром, Сеня». Правда, я и сам давно там не был, может, теперь по-другому все.

– Странная карта у тебя – ни черта не понятно.

– Лучше моей нету, – озлился Греков. – Лучше вам только Леня-картограф с Рязанки нарисовал бы, но он, говорят, в большое метро давно подался – сманили. И то сказать, для кого тут карты рисовать – там-то спрос больше.

Он вновь ткнул пальцем в карту:

– Тут, кстати, половина значков с Сенькиных слов сделана. Вот здесь перейти можно на ту сторону, тут мостик пруды разделяет. А вот это местечко лучше обойти подальше или побыстрее проскочить.

Его толстый палец с кривым, крошащимся ногтем миновал надпись «Поганое болото» и уперся в крестик на карте, над которым было коряво написано «Нехарошее место».

– А что там такое? – спросил Айрон.

– Говорят же вам – не знаю, со слов Сеньки рисовал, – буркнул Греков, отводя глаза. – Может, мутант какой поселился, может, еще какая хрень. Вот тут, значит, развалины – не доходя большого пруда. Это бывший птичник, но там как раз птиц давно нету, все по лесу бегают на воле. Справа прямо на берегу – конюшня. Сенька говорил, лошади одичалые иногда бродят в парке. А если слева пруд обходить, то там как раз на холме, чуть поодаль, дом за оградой стоит. Если по проторенной дороге идти, прям к нему выйдете. Будет площадка такая небольшая – справа жабий ров, лучше туда не попадать – до костей обглодают. А потом изгородь чугунная, ворота со львами и ограда. А слева – церковь. Тут уж сами выбирайте, куда вам нужней, – и он опять загоготал. – А если вдоль пруда идти, то вскоре будет Львиная пристань, а потом дороги снова вместе сходятся, и все ведут в усадьбу Деда Мороза. Только я вам туда не советую соваться – там в лесу уже совсем нехорошие звери водятся.

– А тут что? – спросил Литвин, ткнув пальцем в жирный знак вопроса, поставленный чуть поодаль.

– А тут, значит, она самая и есть. Избенка того самого Деда Мороза, которым у нас ребятишек пугают. Говорят, там теперь логово мутантов, – заявил Греков.

– А почему так обозначено? Почему вопросительный знак?

– Это у Сеньки надо спрашивать, – озлился Греков. – Может, встретите его там, тогда сами и поинтересуйтесь. Да, и еще – по ночам на болоте кто-то воет.

Все переглянулись.

– Откуда ты знаешь? Ты ж сказал, туда никто не ходит.

– Слышали люди. И сам я однажды слышал. Поднялся наверх, хотел по магазинам окрестным пошарить. И слышу – со стороны парка вой. Тоскливый такой, мне сразу идти расхотелось, наскоро похватал что-то – и обратно вниз.

– Ага, понятно, – хмуро сказал Айрон. – Держитесь подальше от торфяных болот, по ночам силы зла властвуют там безраздельно.

– Чего? – удивился Федор.

– Да нет, это я так, – буркнул Айрон. – На самом деле – ничего хорошего.

Айрону показалось, что эта тема вообще была Грекову неприятна, и когда разговор зашел об избушке Деда Мороза, тот сразу попытался увести беседу в сторону, завел о другом.

– Ладно, – сказал Крот, – так когда выходим?

– По мне, так хоть сегодня в ночь, чего тянуть, – отозвался Греков. – Значит, уговор такой – я провожаю вас до входа в парк и обратно иду, а вы уж там как хотите. Я вам рассказал, что знаю, а если там еще какая-нибудь дрянь завелась с тех пор, то я не виноват. Я предупреждал – место нехорошее, гиблое. Но уж коли вам так приспичило, не мне вас останавливать. И возьму с вас по-божески – сталкеры должны друг друга выручать. Шесть рожков – и мы в расчете.

– Ничего себе! Это сколько там от метро до входа в парк, ты говорил? Полкилометра не будет, небось, – и за это шесть рожков? Это называется по-божески?

– А ты не учел, что местность сложная? – вызверился Греков. – На рынке до сих пор черт знает что творится, пауки – это еще самое малое, на что там можно нарваться. Горгонов по дороге хренова туча, причем они все время куда-то переползают.

– Горгоны ходить не умеют! – возмутился Крот.

– А вот не надо мне лапшу на уши вешать! Чего они там умеют или не умеют, мне однофигственно, но только почему тогда они сегодня у одного дома под окнами торчат, а завтра – уже возле другого во дворе щупальца свои мерзкие топырят, кустами прикидываются? А про парк я вообще молчу. Зачем вы туда идете – не мое дело, но ежели я по дороге туда или обратно сгину, то вам тут всем, вместе взятым, меня не заменить. Я один тут все знаю, все ходы и выходы, я здесь – единственный и неповторимый, зарубите на носу. Может, там у себя вы – лучшие, а уж здесь – извиняйте. Если пропаду – комендант вас всех заставит вместо меня станцию жратвой обеспечивать.

– Все равно это чересчур, – стоял на своем Крот. Его поддержал Следопыт:

– Слышь, мужик, ты не зарывайся. Если что, без тебя обойдемся, сами по карте дорогу найдем – мы тоже не вчера первый раз наверх поднялись.

– Ладно, четыре рожка – и считайте, что вам крупно повезло, – скривился Греков.

В конце концов, сговорились на трех, Греков обещал зайти за ними через пару часов после ужина. После его ухода Искра, до тех пор не вмешивавшаяся в мужские разговоры, тихонько спросила, ни к кому не обращаясь:

– Интересно, он знает про кодекс сталкера?

– Вот я как раз об этом вчера и говорил – сталкеры бывают разные, и жлобы среди них тоже попадаются, – хмыкнул Медный. – Подожди, поживешь с мое – еще и не то увидишь. Кстати, у меня такое чувство, что Дед Мороз здесь – это что-то вроде буки. Я вчера шел по станции и слышу – какая-то мамаша говорит ребенку: «Будешь плохо себя вести, тебя Дед Мороз заберет».