— И кто же это был?

— Некто от тюменской группировки. На тот момент у этих ребят была весьма солидная репутация. Но у Бабичева оказались какие-то свои люди в ФСБ, и конфликт был исчерпан уже через пару дней. Наши спецслужбы умеют работать, когда захотят. А полгода назад его пытались шантажировать, — Мережин махнул рукой. — Ну, а это и вовсе пустяк! В любой конторе обязательно находится какая-нибудь «крыса», которая пытается сливать информацию конкурентам. Такая «крыса» объявилась и у нас. Причем из самого близкого окружения Бабичева. Этот вопрос мы тоже урегулировали.

— И какой же повод был для шантажа?

— Мы занимались компьютерами. Оргтехника уходила на «ура»! Не успеешь привезти товар, а за ним уже очередь в километр. Едва успевали документы заполнять. Как раз накануне прибыла большая партия компьютеров. Мы оформили ее через дочернюю фирму и отправили заказчикам. А тут звонок, мол, деньги мы получили черным налом. Причем называют точную цифру полученных нами компьютеров и сумму, вырученную за них. И требуют, чтобы мы отстегнули ровно половину.

— Та-ак, — заинтересованно протянул Чертанов, постукивая карандашом по столу. — И что же вы ответили на это?

Мережин пожал плечами:

— Провели обыкновенные оперативные мероприятия. Нужно было выиграть время, чтобы понять, с какой стороны идет шантаж. Ведь документы были оформлены верно, только не каждому раскрывали все тонкости. Сначала сказали, что сумма очень велика и ее требуется сократить. Когда они все-таки пошли на уступки, то Бабичев по договоренности лег в больницу, а шантажистам сказали, что такие вопросы без главного не решаются. Немного позже мы установили, кто именно сливал информацию и кому.

— И кто же это был?

— Заместитель коммерческого директора.

— Надеюсь, вы его не убили?

Лицо Федора Мережина слегка посуровело:

— Нет… Просто ему объяснили, что он ведет себя несколько непорядочно. В общем, у нас он больше не работает.

— И больше ничего не было?

Мережин старался держаться спокойно, даже равнодушно. Казенная милицейская обстановка его, похоже, не угнетала. Но Чертанов прекрасно сознавал, какого внутреннего напряжения стоит ему это хладнокровие.

— Я сейчас вспоминаю, был один неприятный эпизод. Возможно, я не придал бы этому большого значения, если бы не трагический случай. Дело в том, что у Бабичева были серьезные разногласия с Куриковым. Вы знаете, кто это?

Чертанов знал. Последние три года Леонид Васильевич Куриков занимался продажей спортивных автомобилей. Бизнес во многом темный и рискованный. По оперативной информации, едва ли не третья часть машин, проходившая через его автомагазины, имела весьма сомнительное происхождение.

— Представляю, — сдержанно кивнул Чертанов.

— Так вот, две недели назад Куриков неожиданно позвонил Бабичеву и предложил встретиться…

— Они часто встречались? Насколько мне известно, они были не очень дружны, — перебил его Чертанов.

Мимика Мережина не отличалась особой выразительностью. Его лицо больше напоминало застывшую маску, и только губы, подвижные и нервные, выдавали его состояние.

— За последние полтора месяца таких встреч было три. Они больше перезванивались. Первые две встречи были непродолжительными. Даже не помню точно, о чем был разговор. — Пожав плечами, он добавил: — Кажется, о каких-то поставках. Разногласий не было. Последняя беседа была более продолжительной. — Морщины на его лбу напряглись. — Чего-то они там не поделили.

— А все-таки не могли бы вы вспомнить?

— Бабичев никогда не рассказывал о своих производственных делах. Так уж было заведено. Какими контрактами он занимался на данный момент, не знало даже самое близкое его окружение. Отчасти это и понятно, только так можно защитить свой бизнес. Но в тот раз я случайно стал свидетелем его разговора по телефону. Дело в том, что Бабичев требовал обговоренный процент от сделки, но Куриков все время находил причины, чтобы оттянуть платеж.

— И какие же это были причины?

— Сначала он говорил, что машины еще не проданы. Потом стал утверждать, что не может отдать деньги в полном объеме, так как ему пришлось поделиться с таможенниками и милицией. А две недели назад по настоянию Бабичева они встретились в ресторане на Калининском проспекте.

— В зале, кроме вас, еще был кто-то?

— Зал был небольшой, человек на двадцать. Бабичев был с охраной, и Куриков тоже взял несколько своих людей. — Рассказ давался Мережину с трудом. Морщины на его широком лбу собрались в тонкие складки, а ладони без конца сжимались в кулаки, выдавая внутреннее напряжение. — Потом Бабичев попросил оставить их вдвоем на некоторое время. В такой просьбе не было ничего странного. В конце концов, Валерий Петрович мой босс, и подобные приказы не обсуждаются. Мы просто пересели за дальний столик, чтобы не слышать их разговора. Некоторое время они разговаривали вполне мирно, даже улыбались друг другу. Во всяком случае, в их поведении я не заметил никакой агрессии, просто встретились два приятеля и решили переговорить. Охрана Курикова сидела от нас метрах в десяти, тоже совершенно спокойная. Все переменилось в какое-то мгновение. Я отвернулся всего лишь на секунду, когда прикуривал, и вдруг услышал, как опрокинулся стол и на пол, громыхая, полетела посуда. Я поднял голову и увидел, что Бабичев с Куриковым не на шутку сцепились. Честно говоря, я испытал шок. Обычно Валерий Петрович никогда не позволял себе ничего подобного, а тут такое!

— И что же вы предприняли? — с интересом спросил Чертанов. Ситуация и впрямь была любопытная.

На секунду пальцы Мережина сцепились в замок, выдавая смятение, после чего успокоились. Всего лишь крохотная деталь, но она свидетельствовала о его внутреннем раздрае.

— А что, вы думаете, мы должны были делать в этой ситуации? — с некоторым вызовом спросил Мережин, откинувшись на спинку стула. — Согласитесь, ситуация была очень щекотливая. Не набрасываться же нам на Курикова, в самом деле! Одно дело, если бы Бабичев сцепился с каким-нибудь случайным человеком… Но совсем другое — влиятельное лицо. Человек, у которого за соседним столом тоже сидит нехилая охрана. Мы просто растащили наших боссов по сторонам, и все!

— На этом конфликт был исчерпан?

— Мне показалось, что да. Собственно, что особенного произошло? Ну схлестнулись между собой два мужика, ну стукнули друг друга пару раз по роже. На этом точка! Насколько мне известно, Бабичев не был злопамятен. Он мог, конечно, накричать, обозвать в сердцах, но тут же быстро остывал. Никогда никому он не кричал в спину каких-то проклятий или угроз. Для меня Валерий Петрович был очень понятен и предсказуем.

— А каков Куриков?

— Они очень похожи. Отчасти это оправданно. Вышли из одинаковой социальной среды, немалую роль в этом играет еще воспитание. У них один и тот же круг знакомых, друзей. Тусуются в одних и тех же местах.