— То есть были и человеческие жертвы?

— Были. И жертву подвешивали на дерево. Часто на открытом месте, чтобы боги хорошо могли ее видеть. Так, во всяком случае, мы думаем.

— И вы полагаете, что человек, повешенный на дереве посреди Эстергётландской равнины, мог быть жертвой современных язычников? — спрашивает Малин.

— Нет, я так не полагаю. — Профессор улыбается. — Я просто нахожу несомненное сходство в сценариях. Позвольте мне заметить одну вещь. В это время года в этой стране многие отели и конференц-центры организуют безобидный Мидвинтерблот: читают лекции о культуре той эпохи и предлагают блюда, как они утверждают, древнескандинавской кухни, оставляя в стороне мрачную, кровавую сущность праздника. Это просто коммерческое шоу. Но и есть те, кто питает к истории менее здоровый интерес.

— Что вы имеете в виду?

— Я сталкивался иногда с такими людьми во время своих публичных лекций. Им неуютно жить в наше время, и они идентифицируют себя с историческим прошлым.

— То есть они живут в прошлом?

— Что-то вроде того.

— Вы говорите о последователях Асатру?

— Я бы не стал это так называть. Скорее, мы говорим сейчас о древнескандинавской истории.

— Вы знаете, где можно найти этих людей?

— Я не знаю никаких конкретных сообществ. Они меня никогда не интересовали. Но безусловно, они есть, и такие ненормальные приходили меня слушать. На вашем месте я начал бы с поисков в Интернете. Чем глубже они погружены в историю, тем больше технически продвинуты.

— И вы уверены, что никого не знаете?

— Никого конкретно. На моих публичных лекциях не составляется списков слушателей. Это как кино или концерт. Люди приходят, смотрят, слушают и уходят.

— Но вы знаете, что они технически продвинуты?

— Разве не все подобные люди таковы?

— А среди ваших студентов здесь, в университете?

— Здесь таких нет. И Мидвинтерблот — лишь отдельный эпизод в общей картине.

С этими словами профессор поднимает руку, которую до сих пор прятал под столом, и проводит ею по щеке. Малин видит страшные зигзагообразные раны, покрывающие тыльную сторону кисти.

Профессор, будто придя в себя, снова опускает руку.

— Вас кто-то поранил?

— Да, у нас дома кошки. Одна из них играла весь день, пока мы занимались друг другом. Мы отвезли ее к ветеринару. У нее в мозгу обнаружили опухоль.

— Сочувствую, — вздыхает Малин.

— Спасибо. Кошки как дети для нас с Магнусом.

— Думаешь, он соврал насчет руки?

Голос Зака еле слышен в продуваемом ветром туннеле между домами.

— Я не знаю! — кричит Малин.

— Думаешь, нужно проверить?

— Можем подрядить кого-нибудь быстро навести справки.

Звонок мобильника заглушает ее голос.

— Черт!

— Оставь, пусть звонит. Перезвонишь из машины.

Она перезванивает Юхану Якобссону, когда они проезжают мимо «Макдоналдса» у кольцевой транспортной развязки в районе Рюд. Ей наплевать, что жена Юхана, вероятно, укладывает детей и звонок может помешать им уснуть.

— Юхан Якобссон.

Дети шумят где-то на заднем плане.

— Это Малин. Звоню из машины Зака.

— Да, — говорит Юхан. — Я не нашел никаких конкретных сект, но слово «Мидвинтерблот» мелькает на многих сайтах. В основном на форумах, где…

— Мы все это знаем, что-нибудь еще?

— Именно это я и хотел сообщить. Кроме форумов, я вышел на сайт — его владелец называет себя шаманом, — посвященный сейду.[31]Это что-то вроде древнескандинавского колдовства, и Мидвинтерблот значится там как ежегодный обряд, который сейд предписывает совершать в феврале…

— Я слушаю.

— Далее я вышел на одно дискуссионное сообщество в Сети, посвященное сейду.

— О’кей.

— Там не так много членов, но модератор сообщества, который указал свой домашний адрес, живет тут неподалеку, возле поселка Маспелёса.

— Маспелёса?

— Именно, Форс. Всего в нескольких милях от места преступления.

— Думаешь, нам следует его сегодня вечером допросить?

— Всего лишь потому, что у него есть страница в Интернете? Полагаю, это может подождать до завтра.

— Ты уверен?

— Уверен или нет… Ты хочешь направиться в Маспелёсу прямо сейчас?

— Можем съездить.

— Малин, ты с ума сошла! Поезжай домой, к Туве.

— Ты прав, Юхан. Это может подождать. Займемся этим завтра.

Поверхность кухонного стола холоднее ее ладони, но Малин чувствует тепло.

Сейд.

Древнескандинавская магия.

Отверстия на стекле, до сих пор неясно откуда.

Есть ли какая-то связь?

Асатру.

Зак сначала смеялся, а потом на его лице появилось выражение неуверенности. До него словно дошло, что, если можно вывесить голого человека на дереве в трескучий мороз, значит, могут существовать и «чокнутые», строящие свою жизнь по канонам древней мифологии.

Но необходимо пройти по всем следам, заглянуть под каждый камень, который может скрывать под собой нечто, имеющее отношение к делу. Сколько расследований зашло в тупик оттого, что полицейские замыкались в рамках одной, своей собственной теории. Или, что еще хуже, влюблялись в нее.

Малин съедает несколько хрустящих хлебцев с нежирным сыром, потом садится за письменный стол и начинает обзванивать бывших сотрудников социальной службы в Юнгсбру.

Часы на мониторе показывают двенадцать минут десятого, еще не поздно.

В зале записка от Туве:

Я у Филиппы, готовлюсь к завтрашней контрольной по математике. Дома буду не позднее десяти.

По математике? Разве не по географии? У Филиппы?

По телефонам никто не отвечает. Она оставляет сообщения — имя, номер и по какому делу. «Позвоните мне сегодня или завтра рано утром, сразу же, как получите это сообщение». Чем может быть так занят народ в понедельник вечером?

Хотя почему бы и нет? Театр, кино, какой-нибудь концерт в консерватории, кружки, тренировки. Все те вещи, к которым прибегают люди, чтобы отогнать скуку.