– Зачем ты это делаешь? – спрашивает Дерек, и от его низкого голоса по моему телу будто пробегает электрический разряд.

Если взглянуть в его завораживающие голубые глаза, он сразу узнает о моих чувствах? Если бы он прочитал мои мысли и узнал, что во мне происходит, то стал бы смеяться надо мной. Избегая смотреть ему в глаза, я сосредоточенно вытираю запекшуюся на губах кровь.

– Не хочу, чтобы у тебя началось заражение, – говорю я. – Не льсти себе, ковбой. Я здесь больше для своей, нежели для твоей пользы.

Я смываю кровь осторожно, чтобы ему было не так больно. Ребятам из команды я никогда раны не обрабатываю. Если кто-то из нас получит травму или рассечет себе что-нибудь, мы справляемся сами или просим это сделать тренера. А здесь и сейчас мной овладел материнский инстинкт: защищать и заживлять раны. Покончив с запекшейся кровью, я накладываю на раны антибактериальный крем. Это уже вообще что-то очень личное и даже интимное.

– У тебя руки дрожат.

– Да нет, – вру я, накладывая крем на его теплую гладкую кожу. – Я раздражена и выдохлась, и вообще меня все достало. – А еще зла сама на себя за то, что просто мечтаю, чтобы Дерек притянул меня к себе и не отпускал всю ночь. Мечтать не вредно.

Сев на пятки, я любуюсь своей работой и вдруг ощущаю усталость и слабость – эмоциональную и физическую. Если бы Дерек потянулся ко мне, я бы приникла к его груди. Если бы сейчас он спросил меня, что я чувствую, я бы не выдержала и сказала правду. Он откидывается назад, задержав дыхание, – явно пострадало не только лицо.

– Спасибо, Эштин.

– Еще не все. Снимай рубашку, посмотрим, что там с ребрами.

– Ну, если я разденусь, осмотром ребер дело не ограничится.

Всем своим поведением показывать, что мне все равно, стало для меня нормой. Я делаю стоическое выражение лица.

– Вот такое у меня лицо, когда я не в восторге.

Краешек рта у него чуть загибается вверх, но он, сняв рубашку через голову, отбрасывает ее в сторону. Играет мускулами. Я лишь зеваю в ответ, стараясь не выказывать никакого восхищения. Сосредоточиваюсь на красных рубцах, проявившихся на боку в районе ребер. Да, пройдет больше, чем пара дней, пока все это заживет.

– Хочешь, и штаны сниму? – шутит он, зазывно шевеля бровями. – Может, там тоже что-нибудь вспухло?

Для него это все игра. Глядя ему прямо в глаза, я просовываю палец за пояс его брюк, и пакет со льдом оказывается внутри.

– Ну вот, – говорю я, собираясь уходить. – Это должно помочь.

– ЧЕРТ ПОБЕРИ, что с тобой? – гаркает Гас, когда я сталкиваюсь с ним утром по дороге в ванную.

– Подрался.

– Мне драчуны и хулиганы в доме не нужны. Брэнди! – орет он, и его скрипучий голос разносится по всему дому.

Брэнди с большим кексом в руках выходит из кухни.

– Да, папа?

Гас всплескивает руками.

– Твой пасынок ввязался в драку. Посмотри на него: отделали по первое число, на бандита похож.

Паркерам определенно нравится это слово. Взглянув на меня, Брэнди сочувственно присвистывает.

– Боже мой! Дерек, что случилось?

– Да ничего особенного, – отвечаю я. – Просто подрался, вот и все.

– Почему? С кем? Полицию вызывали? Как ты такой до дома доехал? – Брэнди буквально забрасывает меня вопросами, а тем временем мне бы пописать и принять обезболивающее.

– Да ничего страшного.

– Конечно, тебе ничего страшного, – возражает Гас, – это мне придется платить по счетам, если тот, с кем ты подрался, подаст в суд, требуя возмещения ущерба.

– В суд, на меня? – Шутит, наверное, если учесть, что меня-то как раз и побили. Это меня надо спросить, не хочу ли я возмещения ущерба. – Вам, Гас, не придется ничего платить.

– Это ты так думаешь.

Я думаю, что ему просто нравится быть несчастным. Но я не собираюсь вникать в семейные неприятности Паркеров. А то бы сказал Гасу, что пусть больше переживает о своей семье, чем о том, засудят меня за драку или нет. В ванной я смотрю в зеркало. Черт. Эштин права. Я похож на кусок мяса, который неоднократно прокрутили в мясорубке. На губе запеклась кровь, щека черно-синяя, на боку в районе ребер синяки.

Накануне ко мне явилась Эштин – обработать раны. Ей даже в голову не пришло, что я еле сдерживался, чтобы не заняться с ней чем-нибудь приятным, только бы отвлечься от раздирающей боли во всем теле. Одна мысль об этом волновала все мое существо. Девчонка имеет надо мной власть. Когда она на меня смотрит, я будто снова становлюсь девственником. Правда, смотрит она на меня редко. В основном избегает глядеть в глаза. Я ей явно неприятен. Вчера она, собственно, так мне и сказала.

Сказала, что не в восторге. Я на это отшутился и сделал вид, что смеюсь над ней, а на самом деле хотел ПОНЯТЬ, как она реагировала на близость ко мне. Черт возьми, я реагировал. Она и не подозревала, что мне и на самом деле пригодился пакет со льдом. «Что ты делаешь?» – спрашиваю я сам себя. Не надо вмешиваться в чужие жизненные проблемы. У меня и своих достаточно. До этого я хорошо справлялся, плыл по течению, ни с кем себя сильно не связывал и никем особо сильно не интересовался.

Эштин Паркер опасна. С виду вся такая жесткая, речь, как у парня, и одевается по большей части тоже по-мужски. Но есть и другая персона – уязвимая, незащищенная, она носит сексапильную одежду, чтобы никто не сомневался – за суровым фасадом она вся такая женщина до мозга костей. Я думал, что вывожу ее из себя в попытке оттолкнуть. Но, может быть, я этим разрушу возведенную ею стену? Утром видел, как она уходила. Опустив голову, вывела на прогулку Фалькора. Брр, если она впадет в хандру, это будет меня раздражать. Или она страдает по этому придурковатому бойфренду? Сказала, что они расстались. Спорим, чувак вернется и захочет снова заманить ее в свою жизнь?

– Дерек, ты здесь? – слышен голос Джулиана за дверью.

Открыв, даю ему войти. При одном взгляде на меня он таращит глаза и широко разевает рот. В страхе делает шаг назад.

– На вид страшнее, чем на самом деле, – говорю я. – Даю слово.

– Ты подрался?

– Ага.

– Кажется, тебя победили.

Я смеюсь.

– Похоже на то, да?

Он кивает.

– Ты круто смотришься с синяками на лице. Папа драться научил?

– Не-а.

– А меня научишь?

– Дружище, не надо учиться драться. Старайся обойтись словами, как учит мама.

– А вдруг кто-то меня первым ударит?

– Скажи учителю или маме.

– Тогда все назовут меня ябедой и не будут со мной дружить. – Он упирает руки в бока. – Ты же не хочешь, чтобы я стал ябедой и чтобы со мной никто не дружил, правда?