Рита, заметив тревожное выражение его глаз, сказала серьезно:

– Маркиз, у нас очень печальное известие для Каро. Ее муж умер на прошлой неделе. Он заразился какой-то болезнью и умер на борту корабля через день после того, как унаследовал титул и состояние своего покойного дяди. Вы помните, как мы с Каро говорили о лорде Вильтшире? Это был дядя Джона. Адвокаты Клэвлендов протелеграфировали Каро в Париж, я распечатала телеграмму, и мы с Барри решили лучше приехать сюда. Где Каро? Ей, конечно, можно протелеграфировать?

– Наверно. Я ничего не знаю, – ответил Сфорцо сдавленным голосом.

Он знал лишь одно: она была свободна, совершенно свободна, и она уехала в пустыню с Гамидом эль-Алимом. Душу его терзала ревность. До сих пор она была недоступна, она была женой другого. Он верил в Каро, он знал, что она была чуткой и чистой, с тонкой, прекрасной душой, и он не мог представить себе, что она была способна на низкий поступок. Теперь она была свободной, и Алим мог знать об этом.

Голос Барри прервал его размышления:

– Я пойду к управляющему и попытаюсь узнать ее адрес, чтобы послать ей телеграмму.

– Может быть, мы поедем за ней? Я всегда мечтал о поездке по пустыне, – заметил Тим.

Отец улыбнулся:

– Это путешествие будет слишком длительным, Тим.

Когда он ушел, Рита обратилась к Сфорцо:

– Джиованни, вы знаете, с кем Каро уехала на эту виллу?

Сфорцо ответил:

– Миссис Клэвленд уехала одна в сопровождении своей горничной.

– Одна? – повторила Рита, нахмурив брови. – Но… но… – она смущенно рассмеялась, – в этом, конечно, нет ничего предосудительного, но все же Каро не должна была ехать одна. Где находится вилла?

– Кажется, к югу от Луксора.

– Но это очень долгое путешествие. Туда нужно ехать больше суток.

Наступило молчание.

Рита опустила глаза на свою чашку, закусив нижнюю губу. Лицо ее выражало досаду и беспокойство. Тим разглядывал оживленную улицу. Сфорцо испытывал гнетущее чувство тоски и недовольства. Появился Барри. С необычайной для него поспешностью он подошел к столу.

Он бросил недокуренную сигару, сел к столику и сказал ровным голосом:

– Фрегори дал мне адрес. Я хотел послать телеграмму, но это невыполнимо, так как нет телеграфного сообщения.

Сфорцо внезапно поднялся:

– Это можно уладить, Тэмпест. Я думаю, что смогу помочь вам. Сегодня вечером я хотел выехать в пустыню, где должен встретиться с моим братом. Я поеду к миссис Клэвленд и передам ей письмо или устное известие от вас, а также смогу сопровождать ее обратно в Каир.

Барри посмотрел на Риту и наконец сказал:

– Очень любезно с вашей стороны. Не правда ли, Рита?

Рита быстро взглянула на Сфорцо. Обычное насмешливое выражение в ее глазах исчезло. Она казалась озабоченной, почти печальной.

– Это очень благородно с вашей стороны, – произнесла она тихо, – я не знаю, что бы мы делали, если бы вы не помогли нам.

– Мне надо уйти, чтобы подготовить все для моего путешествия, – сказал Сфорцо. – Нужно купить билет и позаботиться о дальнейших средствах передвижения после того, как поезд достигнет конечной станции.

Он простился и быстро ушел, исчезнув среди толпы.

Барри зажег новую сигару и, нагнувшись вперед, сказал:

– Странно, что Каро уехала одна в такое путешествие.

Он встретился взглядом с глазами Риты. Ее взгляд был яснее слов.

– Не думаешь ли ты, что за этим скрывается что-нибудь?

Рита пожала плечами и улыбнулась. Когда она ушла с террасы и очутилась в своей комнате, она начала ходить взад и вперед по ней, преисполненная беспокойства.

Вошел Барри:

– Вернулся Сфорцо. Тебе надо спуститься вниз и сказать ему, что передать Каро.

– Иду, – ответила Рита.

Она хотела поговорить со Сфорцо наедине, хотя не знала определенно, что сказать ему. Сфорцо встретил ее у подножия лестницы. Он улыбнулся ей, и она невольно подумала, какая у него прелестная улыбка. Когда он улыбался, его лицо преображалось. Казалось, его обычная сдержанность уступала место мальчишескому задору и его глаза смеялись.

Рита поняла наконец: «Он так рад будет увидеть Каро, что все остальное для него не имеет значения». Она не поверила ему, что он и раньше собирался уезжать в этот вечер. Сфорцо был в костюме для верховой езды, прекрасно сидевшем на его стройной фигуре.

– Когда вы думаете вернуться? – спросила она.

– Через пять дней, – сказал он, подумав.

– Через пять дней? – Разочарование слышалось в ее голосе.

– Может быть, и раньше, но, миссис Тэмпест, путешествие долгое, и, может быть, миссис Клэвленд уехала куда-нибудь дальше.

Рита спросила:

– Разве у нее есть здесь знакомые или друзья?

Их взгляды встретились, и она поняла, что он ничего не скажет ей.

– Я так мало знаю о планах миссис Клэвленд! – ответил он.

Она кивнула головой:

– Как жаль, что ее нет здесь.

– Да, миссис Клэвленд?

– Теперь ее зовут иначе, но так трудно привыкнуть к новым именам, – прервала она его.

– Я ухожу, миссис Тэмпест. Я передам ваше письмо в собственные руки.

Они оба рассмеялись, и Рита добавила:

– Леди Вильтшир.

Тим проводил его на вокзал. Они заговорили о Париже и о болезни Тима.

– Болеть так неприятно. Какое беспокойство я причинил моим родителям! Скажите, вы не знаете, где теперь принц Гамид эль-Алим, который посещал нас в Париже? Вы не видели его за последнее время?

– Нет.

– Я его терпеть не мог, – откровенно сказал Тим. – Кажется, и вы не любите его.

– Нет, – снова ответил Сфорцо.

Тим махал ему рукой, когда отошел поезд. Он любил Джиованни, как называл Сфорцо, и очень жалел, что ему пришлось так скоро расстаться с ним.

Сфорцо сидел с Робертом в маленьком кафе на одной из узких улиц Луксора. Роберт был в арабском костюме, который очень шел ему.

Своей высокой, стройной фигурой и смуглым загорелым лицом он походил на настоящего араба.

– Сегодня ночью, когда взойдет луна, мой караван уходит на восток.

– Но почему ты решил теперь предпринять эту поездку по пустыне? – спросил Роберт.

Темнота ночи, душевная усталость и тоска, давившая его, невольно заставили Сфорцо сказать брату:

– Я приехал сюда, чтобы разыскать миссис Клэвленд и увезти ее в Каир. Ее муж умер. Они должны были развестись. Я люблю ее, я полюбил ее с первого мгновения, как увидел ее.