— Я рада за тебя, Боренька, — сказала ему Ольга. — Значит, ты сможешь прямо сейчас, не заходя домой, пойти фотографировать птичек… Или белочек — кого найдешь…

— Здесь нет птиц, — ответил Боря. — В этих местах живности вообще очень мало — ты этого никогда не замечала?

Несколько озадаченная, она прислушалась. Странно, но в огромном и чистом лесу и впрямь не было слышно птичьих голосов.

— Здесь даже комаров и мух практически нет, — добавил Боря.

— Море близко, — пожала она плечами. — Они не любят морской воздух…

— Может быть… Хотя некоторые говорят, что в незапамятные времена именно в этих краях упал какой-то редкий метеорит. Ученые говорят, что шунгит, который добывают только в Карелии — явно метеоритного происхождения. Ледник тоже остановился именно здесь... Вообще это странное место — ты не находишь? Гитлер очень интересовался им с исторической и оккультной точки зрения, а НКВД снаряжало экспедиции для изучения меряченья…

— Изучения чего?

— Меряченья, — повторил он. — Остатки коренных народов иногда впадают в странный транс, начинают говорить на непонятных языках, порываются куда-то идти… А в некоторых местах невозможно находиться из-за внезапных приступов первобытного ужаса… Это действительно странные места. Здесь дремлют древние силы. Те, кто приезжают сюда ненадолго, сначала испытывают приступы радости, граничащей с эйфорией, а потом… потом начинаются депрессии, истерии, сплин…

— У меня все происходило в обратном порядке, — усмехнулась она, выходя на берег. — А сам не боишься этой… радиации?

— Я веду исключительно здоровый образ жизни, — сказал он, словно невзначай подходя все ближе и ближе. — Вон какие бицепсы… Хочешь пощупать?

— Нет, Боренька, спасибо. Вот чего точно не хочу, так это щупать тебя. И не надо смотреть на меня томными глазами. Я не испытываю к тебе такой тяги, что б немедленно бросаться на шею и сливаться в горячей страсти прямо тут же, на песке…

— Почему? — даже удивился он.

— Ну как… даже не знаю… потому что не хочу…

— Странно, — недоверчиво оглядел он себя. — Может, вечером?

— Боренька!..

— Хорошо, пока отложим этот разговор. Но, как только решишь — говори не стесняясь. Травки покурить не хочешь? Ты какая-то напряженная…

— Нет.

— Совсем странно… Ведь скоро пати…

— Что скоро?

— "Пати". "Растоманы" — "дети цветов", — облюбовали здесь одно озеро. Говорят тысяч пять со всей России приедет. Музыканты, танцовщицы, драйв…

— Могу представить…

— Тебе понравиться. Там спонсором какая-то прикольная тетка, владелица туристического агентства, обещает праздник по высшему разряду. Я в интернете читал…

— Туристического агентства? Не помнишь, как ее зовут?.. Александра?

— Не помню. Кажется, Александра, — сказал он, и вдруг насторожился, к чему-то прислушиваясь. — Ну, ладно. Мне пора. Значит, договорились — как станет скучно…

— Как только — так сразу…

Он исчез за пару минут до того, как вернулся Виктор. Ольга только усмехнулась.

— Ты что? — спросил Виктор.

— Да так… Местные чудеса…

— Потому и не купалась?

— Тебя ждала. Захотелось поплавать нагишом, а как же без охранника в таком глухом месте?

Продолжая улыбаться чему-то, она скинула купальни и вошла в озеро. Откуда-то из кустов, в которых исчез Боренька, донесся глухой полу-вздох — полу-всхлип… Хотя, может, это ей и показалось: карельские леса и впрямь довольно странное место…

Обещанное Боренькой "пати" действительно оказалось весьма занятным событием.

Ночная Карелия сама по себе особое зрелище. Днем, даже в самую солнечную и знойную погоду, в ее природе все равно чувствуется какой-то, едва уловимый, "налет холода". Может, сказывается обилие огромных гранитных валунов, словно инеем, покрытых белесым мхом, может, это впечатление создает скупая растительность, с таким трудом отвоевывающая себе место на каменистой почве, а может, прохладная синева многочисленных озер, и такого же прохладно — призрачного неба над ними… Зато ночью, когда многочисленные звезды, в обрамлении сосновых крон, отражаются в иссиня–черных озерах, густой карельский мох глушит звуки шагов, а запах сосновой хвои, смешанный с морским воздухом, пьянит крепче стакана горячего глинтвейна — понимаешь, сколько ты потерял, замкнувшись в каменных гробницах городов. Все вокруг кажется зачарованным много веков назад, и потому сохранившимся до наших дней первозданным.

Александра не зря выбрала это место: "детям цветов", мечтавшим о покое и единении с природой, о лучшем не стоило и мечтать. Впрочем, идею "стихийных" палаточных городков, заполненных звоном гитар и виман, она тоже отвергла.

По четырем сторонам большого, лесного озера, были установлены концертные площадки для "живой" музыки, и воздеты на сосны огромные жидкокристаллические экраны, на которых мелькали то яркие полевые цветы, то лесные пейзажи, то вовсе невероятные цветные гаммы, словно срежисированные безумным "растоманом". Но на фоне карельской природы все это выглядело весьма завораживающе. Особенно, когда гитаристов меняли на сцене танцоры с огненными факелами и шестами…

Наибольшее внимание публики привала высокая, стройная девушка, танцующая с двумя "полукружиями", по краям которых плясали ярко — оранжевые язычки пламени. "Веера" то складывались, образуя крутящийся огненный круг, то змеились огнем по спирали, то взлетали верх — вниз, словно крылья феникса, восхищая, восторгая, завораживая…

— Обрати внимание: она ведь явно танцует для самой себя, — раздался возле Ольгиного уха голос невесть оттуда взявшегося Бореньки. — Этому не научишься… Впрочем, я видел, как танцевала ты. У тебя тот же дар…

— Как ты подкрадываешься… Все время пугаешь... А где Виктор?

— С местными учителями, возле палаток. Спорят о преимуществе глиняных трубок перед каменными, и истории легких галлюциногенов… Ты не хочешь искупаться на дальнем озере, пока он занят?

— Боренька, как говорила одна моя знакомая: "Какую часть слова "нет" ты не понимаешь?"

— Я не понимаю самого смысла отказа, — легко признался он. — Если б ты знала, какое это чудо — секс со мной…

— Вот и занимайся им в свое удовольствие, — слегка отстранила она рукой назойливого ухажера, — не хочу тебе в этом мешать.

— Я тебя искренне не понимаю, — огорченно вздохнул он. — Но если ты так отягощена предрассудками…

— Подожди!..

Он с готовностью обернулся.

— А где может быть Александра? Устроительница этого… шоу?

— Ты только что на нее смотрела, — несколько разочарованно отозвался он. — Танец с веерами…

— Это была она?! Ты не заметил, куда она пошла?