– ВОТ ТВАРИ! – время от времени вскрикивала она. – Нет, правда, ЧЕРТОВЫ ТВАРИ!

Однажды ночью, в два часа, когда я спала в своей кровати, Шерил разбудила меня, тыча мне пальцем в бок.

– Мэгги, – прошептала она. – Сестренка!

Открыв глаза, я увидела, что она прижимает роман к груди. На ее лице была самая широкая улыбка. Так обычно улыбаются дети, когда слышат, что подъехал грузовичок с мороженым, а у них в карманах хватит монеток на пломбир.

– Мэгги. Думаю, я стала им. Я стала им.

Я устало приподняла бровь, ожидая, что она объяснит, кем же она стала.

– Наконец-то я стала им. – Она улыбнулась еще шире, и я улыбнулась тоже. – Думаю, я стала читателем.

Шли дни и недели, и Шерил стала чаще ночевать дома. Большую часть времени она проводила за чтением книг. Теперь, приходя ко мне в комнату, она не рассказывала, как раньше, истории о безумных приключениях с разными парнями. Она начала рассказывать о своих безумных мечтах о приключениях: она хотела путешествовать по миру и увидеть достопримечательности, о которых читала в книгах. Она тоже начала составлять список дел.

Однажды вечером, когда она заговорила о Лондоне, я заговорила о сексе, и у нее от изумления отвисла челюсть.

– О боже, Мэгги! – сказала она, вырывая из моей руки лист бумаги и разрывая его. – Во-первых, не дай бог, папа найдет эти записки. Во-вторых, вы с Бруксом занимаетесь сексом?

Мои щеки вспыхнули, и я покачала головой.

– Но вы же что-то делаете, верно? Боже мой! Я мечтала об этих разговорах с тобой! Ладно. – Она плюхнулась на мою кровать и скрестила ноги. – Расскажи мне обо всем, что вы делали. – Ее глаза были широко раскрыты от удивления.

Целовались.

Она быстро кивнула.

– Ага-ага! Мило! А еще что?

Я снова написала «Целовались».

– Что? Но вы же встречаетесь уже несколько недель. Слишком много времени прошло, чтобы просто целоваться. Почему вы больше ничего не делали? Ты не готова? Потому что если ты не готова, это неважно. Бруксу будет все равно.

Нет. Я готова.

– Тогда в чем дело?

Я покраснела.

Я не знаю, что делать.

– То есть… что именно? Петтинг? Аннилингус? Минет? Ласки? Оральные ласки? – Я подняла бровь, и Шерил кивнула. – Я знаю, о чем ты думаешь. Поверь мне, если ты все сделаешь правильно, это окупится сполна.

Обожемой.

Иногда она просто невыносима. Но все же я так по ней скучала.

Она вскочила и поспешно вышла из комнаты. Когда она вернулась, в руках у нее были конфеты, бананы и другие фрукты, включая ананасовые кольца.

– Окей, начнем с начала. – Она взяла банан. – Ласки для начинающих.

– Привет, девочки, – сказал Брукс, заглядывая в мою спальню.

Шерил накрыла все, что принесла, своим телом.

– Мы ничего не делаем! – прокричала она.

Молодец, сестренка. Вообще не подозрительно.

Брукс приподнял бровь.

– Ла-а-адненько. Меня попросили передать вам, что можно идти ужинать. И твой папа сказал мне, что я должен идти домой, потому что мне больше не рады в доме, где спит Мэгги.

Я ухмыльнулась.

Похоже на папу.

– Ну ладно, можешь идти, – ответила Шерил, натянуто улыбнувшись Бруксу.

Он подошел ко мне и поцеловал в лоб.

– Увидимся завтра.

Когда он ушел, Шерил застонала и села на кровать. На ее груди был расплющен банан, и она испачкала им все мое одеяло.

– Прости за беспорядок, – сказала она, вытирая банан с футболки. – Но поверь мне, если ты все сделаешь правильно, это будет совершенно нормально.

Брукс

Одним пасмурным субботним вечером я пошел к Мэгги. Мы проводили много времени у нее дома, и я совсем не возражал. Пока там была она, я был счастлив. Когда я подошел к ее спальне, она уже ждала меня на пороге, сжимая в руках стопку бумаг. Выглядела она не так, как обычно. Ее волосы были завиты, и она была… накрашена? Она по-прежнему была красива, просто по-другому.

Угадай что!

Я широко улыбнулся.

– Что?

Она уронила первый листок бумаги, открывая следующий.

Родители подарили мне сотовый телефон на окончание школы.

– Не может быть. Серьезно?

Она быстро кивнула и уронила следующий листок бумаги.

Серьезно.

Я зашел в ее спальню, выглянул в коридор, чтобы удостовериться, что мистер Райли не смотрит, и закрыл дверь.

– Значит ли это, что теперь я могу отправлять тебе непристойные сообщения?

Ее щеки залились краской. Заставить Мэгги покраснеть – дело нехитрое. Мне нравилось, когда она заливалась румянцем. Она просмотрела листы и вытянула из стопки подходящий ответ.

Не будь придурком.

Я приподнял бровь и обнял ее.

– А как насчет неприличных фото?

Она снова просмотрела листы.

Не будь придурочным придурком.

Я засмеялся. Она наклонилась вперед, положив руки мне на грудь. Когда ее пальцы двинулись ниже, к моей промежности, она медленно провела языком по моим губам, раздвигая их прежде, чем крепко поцеловать меня. Это был новый шаг для нее. Я застонал. Она даже не подозревала, как мне это понравилось.

– Мэгги, нельзя просить меня не быть придурком, а потом делать что-то подобное.

Она отступила назад и прикусила нижнюю губу, уронив еще один листок бумаги.

Ну ладно, будь придурком.

Я посмотрел на нее и прищурился, чувствуя легкое подергивание в джинсах. Ее длинные волнистые волосы были еще немного влажными после душа. Они лежали у нее на плечах, спадая на скользившее по ее ногам платье на тонких бретельках. Она выглядела так просто – и была так красива. Ее щеки все еще были красными, но в глазах была решительность.

– Ты хочешь?..

Да.

– А как же родители?

Она уронила еще один листок бумаги, и я не смог сдержать ухмылку. Как будто она знала все, о чем я спрашивал.

Они у бабушки с дедушкой до завтра.

– А Кельвин?

У Стейси.

– А Шерил?

Она ухмыльнулась и закатила глаза, уронив свой третий и последний лист бумаги.