В три часа ночи раздался телефонный звонок. С поста охраны Дамьену сообщили, что его хотят видеть два офицера полиции. Он вскочил с постели.

— Чем обязан? — спросил он, как только два офицера появились в дверях.

— Мистер Де Люка, вам принадлежит транспортное средство «мерседес»? — Далее офицер уверенно назвал номер автомобиля, который Дамьен не мог не узнать.

— Да, — ответил он. — Это автомобиль моей жены. Я купил его ей в подарок на нашу свадьбу. Какие-то проблемы, офицер?

— Вы не могли бы описать нам свою жену, сэр? — осторожно спросил полицейский.

— Да, конечно. Стройная блондинка невысокого роста. Зачем вам это? — встревожился Дамьен.

Офицеры обменялись взглядами.

— Вам лучше присесть. Ваша машина сегодня вечером попала в аварию. Боюсь, у нас для вас плохие новости.

Дамьен почувствовал, как от этих слов похолодела кровь.

— О чем вы говорите?!

— Ваш автомобиль перевернулся на большой скорости и упал с насыпи. Женщину, которая сидела за рулем, выбросило из машины.

Дамьен отвернулся. Призрак прошлой трагедии снова вернулся к нему. Машина перевернулась. Слетела с насыпи. Однажды ему уже пришлось услышать эти страшные слова.

— Вам знакома эта вещь?

Офицер протянул Дамьену ключ от «мерседеса».

— Моя жена… — тихо произнес Дамьен, сжимая ключ в ладони. — Она сильно пострадала? Или?..

— Мистер Де Люка, — с сочувствием сказал один из офицеров. — Все намного серьезнее. Женщина, сидевшая за рулем «мерседеса», погибла. Мы бы хотели, чтобы вы участвовали в опознании тела.

Филли!

Дамьен потянулся к телефону и набрал номер. Через какое-то время трубку поднял управляющий. Его тон был деловым, но голос заспанным.

— Это Дамьен. Мне необходимо знать, дома ли миссис Де Люка. Мне очень важно это знать, — сказал Дамьен и, подумав, добавил: — Да, и проверьте, пожалуйста, гараж.

Дамьен ждал у телефона, избегая сочувствующих взглядов полицейских.

Наконец управляющий вернулся. Филли не спала ни в одной из комнат. Машины в гараже не было.

Минуту Дамьен молчал. Ему нужно было время, чтобы осознать то, что он только что услышал.

— Звоните мне на мобильный, как только узнаете что-нибудь о ней, — сказал он и повесил трубку. Собрав в кулак все свое мужество, Дамьен все-таки повернулся к полицейским и произнес: — Поехали.

Она, должно быть, поехала за ним. Почему он не подумал об этом заранее? Она поехала за ним, и вот, теперь она мертва. Их ребенок мертв. Как сможет он перенести это горе?

Она хотела поговорить с ним, а он не стал ее слушать. Она хотела, чтобы он остался, а он ушел.

Зачем ей так нужно было убеждать его в том, что она любит его, если она и так уже всего достигла? Значит, ребенка и дома, ей было недостаточно. Значит, он тоже был ей нужен. Значит, она любит его. По-настоящему любит.

Дамьен понял, что боялся признаться себе в том, что он тоже любит ее.

Сердце его сжалось от горя.

Боже мой! Он же любит ее!

Любит. Но теперь уже слишком поздно признаваться себе в этом.

Он не хотел никого любить. Любовь только усиливает боль, делает ее бесконечной. Но как он ошибался, думая, что сможет избавиться от любви.

Он не сказал о своей любви женщине, которую любил.

Что она чувствовала, когда ехала за ним по незнакомой дороге в такую ужасную грозу, на автомобиле, которым не умела управлять? Она, наверное, была в отчаянии и думала, что он уже не вернется к ней никогда.

Полицейская машина остановилась возле больницы. Свет ее фар отражался в лужах, которые напоминали о прошедшей грозе.

Дамьен смотрел на бетонный фасад здания, окна которого, тускло светились в предрассветной мгле.

Ему очень не хотелось заходить внутрь. Он не хотел верить в то, что произошло. Сейчас ему предстояло пройти, через самое трудное в своей жизни. Но потом… То, что будет после этого, еще труднее.

Как он расскажет обо всем этом Дафни?

Дамьена провели по длинному коридору, залитому холодным светом флуоресцентных ламп, и оставили ждать возле морга. Кругом ощущался сильный запах антисептиков.

Дамьен стоял и думал о том, как несправедлив он был к Филли. Он нагружал ее работой, давил на нее. Он заставил ее выйти за него замуж. И вот теперь у него даже нет возможности попросить у нее прощения.

Его пригласили войти. В центре комнаты стояла больничная тележка, покрытая белой простыней. Дамьен медленно подошел и встал рядом. Полицейские стояли у него за спиной. В какое мгновение ему захотелось убежать отсюда. Пока он не знал наверняка, у него оставался шанс, что это была не она.

— Мистер Де Люка? — Служащий морга нахмурил брови и озабоченно посмотрел на Дамьена.

— Она была беременна. Это наш первенец, — произнес вдруг Дамьен.

— С вами все в порядке, мистер Де Люка? — спросил служащий, растерянно хлопая ресницами.

Дамьен кивнул головой и тихо произнес:

— Я готов.

Служащий морга откинул простыню. Сердце Дамьена перестало биться. Лицо женщины, лежавшей на тележке, было в синяках и царапинах. Все говорило о том, что конец ее был страшным и мучительным. Искаженные черты лица оставались милыми. Губы были слегка приоткрыты. Казалось, она упокоилась с миром.

— Это не Филли!

Сказав это, Дамьен с облегчением вздохнул, но в следующую секунду его снова охватил страх. Он повернулся к полицейским:

— Так, где же моя жена?

Было очень холодно. Под проливным дождем Филли мгновенно промокла до нитки. Сейчас дождь ей уже не мешал, но согреться в этом тесном пространстве было невозможно даже после того, как она накинула на плечи старый коврик для пикников.

Ей было тесно, неудобно, и она не имела ни малейшего понятия о том, который сейчас час. Было все еще темно, и ей очень хотелось спать. Ей было больно двигаться, но и не двигаться тоже было больно. Но хуже всего было то, что она понимала: ее еще долго никто не хватится. Дамьен был в своей городской квартире. В загородном доме до ланча о ней никто не вспомнит.

Каждый раз, когда Филли слышала шум приближающейся машины, она стучала и кричала изо всех сил, так что даже охрипла. Но никто ее так и не услышал. Машины продолжали проезжать мимо.

Она была в ловушке. Ей придется пролежать здесь, дрожа от холода, до тех пор, пока не взойдет солнце. Сейчас Филли мечтала о тепле, но, если днем будет жарко, она просто поджарится здесь, как в духовке.