– У нее все вот тут! – А затем, ткнув им себя в грудь, добавила: – А вот здесь – ничего.

Она выдержала паузу и, наморщив нос, с сомнением посмотрела на меня.

– Так между вами точно ничего нет?

– Хм… Точно. Мы с ним и не разговаривали… почти.

– Странно…

Внимательный взгляд девушки снова скользнул по моему лицу.

– Был момент, когда я решила, что между вами что-то есть. Но раз ты так говоришь, то ладно.

* * *

Лучи солнца с трудом пробивались сквозь джутовую занавеску на окне. В доме было сумрачно. Я повернула голову и окинула комнату взглядом. Больше в ней никого не было. Лихорадка отступила, и этим утром мысли мои наконец-то прояснились. Как долго я тут? Три дня? Четыре? Я не знала. В моем сознании, которое еще недавно стремилось лишь к одному – спрятаться от окружающего мира, запечатлелись лишь обрывочные воспоминания, похожие на фрагменты головоломки, собрать которую мне было не по силам. Сара и Эффи кормили меня, промывали мои раны, меняли повязки. Лиам и Колин каждый день заходили справиться о моем здоровье. Младший из братьев подолгу задерживался у моей постели – разговаривал со мной и не упускал возможности прикоснуться ко мне.

Бо́льшую часть времени я спала. Сон был глубоким, без снов, но иногда в него все равно вторгались ужасные кошмары. Я просыпалась с криком на устах и понимала, что Сара трясет меня за плечи и смотрит испуганными глазами, но не могла вспомнить, что меня так напугало. Может, даже лучше, что я не помнила своих сновидений…

Я привстала на локте, потом мне удалось сесть в постели. От белья пахло сосной и… мужчиной. Я узнала запах Лиама. Тело мое слушалось плохо, и каждое движение занимало больше времени, чем я привыкла. В очаге весело полыхало пламя, однако стоило мне опустить ступни на прохладный пол, и я зябко поежилась. И все же это ощущение показалось мне приятным.

Домик был маленький, но чистенький и уютный. У стены – несколько истертых деревянных лавок, посередине комнаты – стол и стулья. Возле двери – большой шкаф, вероятнее всего, в нем хранили провизию, под окном – разделочный стол для мяса. В небольшом посудном шкафу – хлеб и сыр под льняной салфеткой, а над ним – полки, на которых аккуратно расставлена кухонная утварь и посуда. За ширмой из рогожки пряталась кровать Сары.

В доме было спокойно и тихо. Он совсем не походил на жилище, в котором жила наша семья в Белфасте – отец, братья, я и тетя Нелли. Там жизнь текла в бешеном темпе. Город кишел людьми – богатыми и бедными, господами и нищими. Я выросла в этой какофонии большого портового города, который если и засыпал, то ненадолго. Днем он принадлежал торговцам, ремесленникам и простому люду, а ночью – морякам, докерам и женщинам легкого поведения.

Я закрыла глаза, вспоминая лабиринт улиц и переулков – запутанный мир, куда мы с братом Патриком отправлялись на поиски приключений. В нем был порт со многими десятками кораблей и рынок на городской площади со стройными рядами прилавков, которые ломились от рыбы, мяса и других товаров. Когда ветер дул с побережья, здесь бывало влажно, а запах моря ощущался всегда. Правда, были и другие запахи, куда менее свежие, и приходили они из загаженных отбросами окрестных улочек, где башмаки прохожих вечно увязали в грязи. Если уж ты рискнул туда сунуться, то тебе приходилось хорошо смотреть под ноги, чтобы не угодить в кучу нечистот; да и сверху человека так и норовили облить помоями.

Я улыбнулась, вспомнив один забавный случай. Я вприпрыжку бегу за Патриком по одной из многочисленных улочек города, которые мы знаем как свои пять пальцев. Патрик только что стащил у торговца овощами несколько картофелин. Внезапно он останавливается, и я вижу, что с его волос что-то капает, а плечи испачканы кое-чем… отвратительным. Он не сразу понимает, что произошло, да и я тоже. Потом на его лице появляется такое уморительное выражение, что я начинаю покатываться со смеху и никак не могу остановиться. Брата моя веселость приводит в ярость. Если бы в тот день глаза его могли стрелять, как пистолеты, то он наверняка уложил бы меня наповал. Три дня он со мной не разговаривал и пригрозил, что сделает со мной то же самое, если я кому-то расскажу. Честно говоря, я решила не испытывать судьбу.

Я медленно встала на ноги, схватилась за спинку стула и подождала, пока перестанет кружиться голова. Потом я не спеша оделась. Рана на ноге сильно болела, поэтому я старалась двигаться как можно осторожнее. Сара подарила мне новую нательную рубашку красивого шафранно-желтого цвета с вышитыми у горловины голубыми цветами.

День оказался ясным и солнечным. Я полной грудью вдохнула свежий воздух. Это было очень приятно, потому что очаг топили торфом и от дыма у меня першило в горле и слезились глаза. Я закуталась в шаль и ступила на тропинку. Солнце слегка пригревало, и на душе сразу стало чуть веселее. Я немного постояла, подставив лицо его теплым лучам, а потом направилась к невысокому зеленому холму, поросшему березками. Вдалеке, на берегу реки Ко, жители деревни уже выложили стены нового коттеджа и теперь возводили крышу.

Я улеглась на прохладную землю в тени березы. Пара трясогузок с ярко-желтыми брюшками порхала у меня над головой. Самец, шейка которого была черной, без конца дразнил самочку и летал вокруг нее, потряхивая хвостом. Наверное, это был своего рода танец, благодаря которому он надеялся очаровать свою подружку.

Внезапно мое внимание привлек новый звук – где-то рядом заржала лошадь. Я привстала и прищурилась – до того ярким был солнечный свет. Всадник на красивой лошади каурой масти протягивал руку рыжеволосой женщине… Длинные кудрявые волосы мужчины, отливающие медью, свободно рассыпались у него по плечам. Лиам наклонился к женщине, высокой и тоненькой, так низко, словно хотел что-то сказать ей на ушко, а может, и поцеловать. Златовласка протянула руку и отвела упавшую ему на глаза прядь, попутно погладив по щеке. Кто она? Его возлюбленная? У меня оборвалось сердце.

Женщина достала из своей корзинки яблоко и протянула Лиаму. Он улыбнулся, взял яблоко и впился в него зубами. Мне вдруг стало нехорошо и почему-то захотелось оказаться где угодно, только не тут. Убежать, вернуться в дом Сары… однако я не сдвинулась с места. Лиам ударил лошадь пятками, и та, запрокинув голову, фыркнула. Златовласка отступила назад. Всадник махнул ей рукой на прощание, повернул коня и унесся галопом. Женщина какое-то время смотрела ему вслед, потом повернулась и пошла к холмам.

Лиам объезжал своего коня, который, как мне показалось, отличался весьма строптивым нравом. Я медленно подтянула колени и, опершись о них подбородком, стала наблюдать, как два великолепных создания, всадник и лошадь, приручают друг друга. Лиам был босой, а из одежды на нем был только плед, перетянутый на талии широким кожаным поясом. Загорелое тело блестело от пота. Вдруг каурый красавец на полном скаку изменил направление, и я невольно вскрикнула, чем привлекла внимание всадника. Он посмотрел в мою сторону и не без труда успокоил своего резвого четвероногого друга. Приставив ладонь козырьком к глазам, он пару секунд смотрел на меня, а узнав, широко улыбнулся.