Сначала он достал черную удлиненную сумку. Открыл ее и я увидела перед своими глазами настоящую снайперскую винтовку. С оптическим прицелом, длинной рукоядью. Он бережно провел по оружию рукой. Затем взял ее в руки и протянул мне.

— Хочешь попробовать пострелять?

Я взяла ее в руки и поняла, какая же она тяжелая. Нужно иметь очень сильные руки, чтобы стрелять.

— Это «Виторез». Одна из лучших снайперских винтовок. Обладает огромной точностью выстрела. Пробивает каску солдата насквозь, даже с расстояния пятьсот метров, — говорил он.

Я отдала ему оружие, которое совсем не хотелось держать в руках. Я его просто боялась.

— Откуда у тебя все это?

— Эхо войны. «Винторез» показал отличную боевую ценность, особенно, когда мы были в Грузии.

— А на счет стрелять… Мне бы очень хотелось, чтобы ты убрал это оружие куда-нибудь подальше.

— Большую часть жизни я провел в спецназе. Ты знаешь, что такое спецназ?

Я отрицательно показала головой.

— Это когда видишь смерть своих боевых товарищей, это когда нужно правильно распознать минные ловушки, когда нужно посадить дельтоплан на крышу атомной станции. Это когда нужно распознать, даже самого близкого врага. Это когда тебе приходится идти в адское пекло. И пока есть такие люди, как Быстрицкий, Волков — я буду с ними бороться. Если их нельзя посадить, значит, я накажу их по-другому.

— Марат! Я не хочу тебя терять! — чувствую, как на моих глазах наворачиваются слезы. — Их можно наказать. Но никто не вправе лишать человека его жизни.

Он ничего мне не ответил, отошел в сторону, а затем спрятал винтовку, туда же откуда и взял.

— Скажи, твой отец знает? Знает, что ты убиваешь людей?

Марат снова промолчал. А я никак не успокаивалась.

— Думаю, ему нелегко знать, что его сын убийца.

— Замолчи! — закричал он и тут же стукнул кулаком по стене. После его удара слегка посыпалась штукатурка с потолка.

Я испугалась. Почувствовала себя виноватой. Не смогу жить с ним, если он будет продолжать вот так…

— Ладно, — сказал он, когда немного успокоился. — Давай попробуем открыть кейс и забудем все, как страшный сон. Ты взяла блокнот с кодом?

— Да, — достала из кармана блокнот и подошла к нему ближе.

— Значит так. Сколько написано в блокноте комбинаций?

— Пять.

— А попыток открыть кейс у нас всего две. Было три. Одну я уже использовал. Если не получится, то кейс заблокируется и его тогда ни одна собака не откроет. Хоть взрывай! Задача ясна? — Марат внимательно посмотрел на меня.

— Ясна.

— А если не угадаем? — все же я волновалась. Попыток у нас не так уж и много. — Может, есть смысл найти все остальные?

— Может и есть, — Марат смотрит на серебристый контейнер, который изготовлен из очень прочного материала.

— Если бы мы нашли остальные четыре, то с легкостью подобрали бы код к этому пятому.

— Не могу понять, почему ты утверждаешь, что их пять? Если всего в блокноте указано, пять комбинаций, это не значит, что и кейсов пять. Может он просто таким способом шифровал свои данные.

— Мне кажется, что нужно попытаться поискать, — эта мысль занозой засела у меня в голове и никак не давала покоя. Я пыталась донести ее до Марата.

— Ладно, — согласился со мной он и спрятал кейс обратно.

— Кажется, знаю, где они спрятаны, — радостно вскрикнула я и еще раз взглянула на одну из страниц блокнота. Затем подошла ближе к Марату и снова на эмоциях произнесла:

— Смотри! Это адреса. И по этим адресам могут храниться нужные нам чемоданчики. Давай съездим туда?

— Ты снова утверждаешь. Это всего лишь предположение. Волков мог спокойно догадаться, что мы рассекретили его записи и перепрятать их в другое место, — грубо сказал Марат, а затем развернулся и направился к выходу. Я последовала за ним.

Догнала уже на лестнице, затем дотронулась до его руки и мягко произнесла:

— Я просто хочу скорее разобраться со всем этим. Он тут же крепко обхватил мою хрупкую кисть и твердо произнес:

— Я тоже хочу. Пойдем лучше, нужно закончить все приготовления к завтрашней церемонии.

И снова туманное осеннее утро. Рядом Марат. Мило спит, подложив ладони под голову. По моему телу пробегает легкая дрожь. Все же я волнуюсь, как настоящая невеста перед свадьбой. Как же хорошо, что он у меня есть. Как же хорошо… Пытаюсь бесшумно подняться с кровати, но ничего не получается. Марат резко открывает глаза. Смотрит на меня, а под его тяжелым взглядом, мое тело каменеет. Не могу пошевелиться. Настолько проникновенно смотрит он на меня.

— Доброе утро красавица!

— Привет. Как спалось?

— Мне снилась ты…, - он не договаривает. Я рывком тянусь к нему, крепко обхватываю руками его шею и целую, целую, как в последний раз.

— Что с тобой? — он смотрит на меня, слегка приподняв свои грозные брови.

— Не знаю. Предчувствие у меня…, какое-то не хорошее.

Он снова улыбается, показывая свои белоснежные зубы.

— Глупости. Это просто нервы. Тебе же не каждый день приходится выходить замуж? Тем более венчаться в церкви?

— Да, — смущенно опускаю глаза и еще крепче прижимаюсь к его сильной груди.

— Все будет хорошо, детка! Теперь у нас все будет хорошо.

***

Небольшая церковь с блестящими золотыми куполами, я крепко обхватила руку Бориса Петровича. Аккуратно приподнимаю подол платья, чтобы не испачкать, иду по деревянной лестнице и с нетерпением жду встречи с Маратом. Он уже ожидает меня там, возле алтаря. Накидываю на голову ажурный, легкий платок и уверенно иду к нему. К своей судьбе.

Церемония у нас скромная. Только я и он. Еще Борис Петрович и Матушка Мария согласились нам помочь.

Подхожу ближе к нему и не могу сдержать улыбки. Крепко в руках сжимаю свечу и никак не могу отвести глаз от Марата. Все происходит, как в каком-то приятном сне.

Вот наши кольца. Он берет и надевает мне на палец, затем моя очередь. Но неожиданно обручальное кольцо выскальзывает из моих рук и падает. Не знаю, что и делать. Стою, как истукан. За моей спиной послышался тяжелый вздох матушки.

— Ой, плохо… Ой плохо это…, - раздается ее тихий голос.

Борис Петрович не растерялся, поднял кольцо и протянул мне. До сих пор мои пальцы дрожали. По всей видимости, я сильно нервничала. Особенно после ее слов.

Когда мы вышли из церкви, я глубоко выдохнула. Волнение тут же улетучилось. Я хотела поговорить с Марией, что она говорила, про упавшее кольцо, но она куда-то исчезла, причем вместе с Борисом Петровичем. Надеюсь, это всего лишь предрассудки.